Сибирские огни, 1986, № 10

ченное, издерганное, но сурово-решительное внушало доверие,— Пройдемте, гражданин! Милиционер привел Саню в канареечную будку, за сегодняшнее дежурство он истосковался, не общаясь ни с одной живой душой, а тут — такая удача! —редчайший экземпляр угонщика автомобиля, с которым, как он чувствовал, скучать не придется: и резвеселишься, и намаешься. Не заметишь, как в утехе и маете пролетит ночное де­ журство. И презрение, и благоговение вызывал Саня. — Документов-то, говоришь, у нас нет,— тяжелая челюсть милици­ онера едва двигалась, каждое слово сопровождалось причмокиванием. — Нету,— подтвердил Саня. — Раз нету, так мы с тобой протокольчик составим и в трубочку мы с тобой подышим, —что-то компанейское, домашнее было в мили­ цейском обхождении, обволакивающее и помутняющее сознание, точно собирался он Санин грех расписать на них двоих. Но дышал Саня в трубочку един. — Чистенькая, как ангелочек, трубочка-то, чистенькая. Трезвень- кие мы с тобой, значит, трезвенькие. Взгляд-то только с чего у нас мут­ ный. Шарой не балуемся? — Чего-чего? — Наркотой не травимся? — Псих, что ли... — Не одни психи кровь дурят. Попадаются и тихие. Мы тоже вро­ де тихие, а машинку угнали. Тихие-тихие, а документов и прав не имеем. Давай, голубчик, рассказывать будем: почему машинку угнали, почему документов не. имеем. — Жена погибла. К ней надо. Самолеты не летают, автобусы не ходят, вот и угнал,— Сане совсем не нравилась волынка, затеянная ми­ лиционером.—Не тянул бы душу, собрался арестовывать —так аресто­ вывай, а еще лучше —отпустил бы подобру-поздорову. — Беда у нас с тобой, брат, или присочинили мы беду? О-ох, сколько я сочинителей на своем веку видывал-перевидывал. О-ох, сколь­ ко. Иной и мать родную под крест подведет, выпутаться чтоб. Правду мы говорим или выпутываемся? — Не веришь — ну и не верь. Я не поп, чтоб в свою веру обращать. — Может, верю, а может, не верю. Это мне и самому неведомо. Справка есть о смерти жены или какой другой документ? Заверенная телеграмма. — Без справки нынчр и умереть нельзя? — Умереть-то можно, но письменное известие о смерти мы с тобой должны получить или не должны? — Должны...— не врал Саня и врать не собирался, но тут он начал оправдываться, понимая: чем больше оправдывается, тем больше и запутывается, вызывая все больше и подозрений у милиционера. — Только зачем справку высылать, мне Белов все сказал, а Белову из Москвы звонили, а в Москву из города, где я живу, работаю, а там узнали от... — Ты прямо библию толкуешь: Авраам родил Исаака, Исаак родил Якова, Яков Иуду,— причмокивал милиционер,— а какая правда в биб­ лии? Никакой! Вот и в твоих словах правду искать, как у змеи ноги. От степенных и нравоучительных рассуждений милиционера Саню мутило, хотя он понимал: неверие. имеет вполне законные основания, подозревать положено по долгу службы, тем более такого, как он, угнавшего машину, заросшего щетиной, нервного, дерганого, измучен­ ного. А подозрения обернутся худо: засадят его в каталажку или черт знает еще куда, и будет он там сидеть, пока не выяснится, что он не гималайский верблюд, а тот, за кого себя выдает. А пока выяс­ нится... Отпоют его жену медные трубы, прозвучат надменные речи и уйдет она туда, где не земной, а вечный холод. И из вечного холодно­ го безмолвия не попросит прощения — за измену, неверность, неле­ пую, никому ненужную смерть. А ему нужно было, чтобы не человек, 80