Сибирские огни, 1986, № 10

Что она, ниже потаскушки? Или хуже Лагановой сейчас исполняет свою роль, которую ей написала сама жизнь. — Почему не аплодируете? Почему не аплодируете? — Она насту­ пала сразу на обоих мужчин, разъяренная, матерая, знающая роковую роль, без сомнений и угрызений. Евгении Аркадьевне было все равно, кому впиться в горло —Зукарю или слесарю, но лучше сразу обоим, а еще лучше враз всем мужчинам, знакомым и незнакомым, соблазня­ ющим и соблазненным, живым и мертвым. — Евгения... Евгения... Аркадьевна,— наконец выговорил Зукарь.— Возьмите себя в руки. Надо сначала выяснить, разобраться, не недора­ зумение ли это? — Ах, да! Кто-то подстроил. Конечно, подстроил,— продолжала наступать Евгения Аркадьевна,— не вы ли, Борис Нилович? Только почему вы подстроили так, что мой муж здесь с девкой, а вы рядом со мной? Как так случилось, вы же вместе проводили последнюю ночь? — У меня же билет, я вам показывал, я только что с поезда,— Зукарь вытащил из портмоне железнодорожный билет, Евгения Аркадь­ евна тут же выхватила его и превратила в-труху. — Не было никакого билета, с билетом вы все прйдумали. Вы вместе провели ночь с этой девкой. — С ума сошли! Мне же отчитываться за командировку... Зукарь почувствовал, как горло обвивают цепкие, холодные паль­ чики Евгении Аркадьевны, это скверное чувство могло оказаться по­ следним. Но слесарь сумел отодрать ошалевшую Евгению Аркадьевну, оттащив ее на сравнительно безопасное расстояние. — Чего карнавалишь? — сказал он,— Развела тартарарам при покойниках. Мертвым людям без пригляду лежать срамотно. Иди, звони в скорую или милицию, а я пока буду услеживать за покойниками. Слесарь распорядился без зла, по-хозяйски, как распоряжаются люди, имеющие большой опыт наблюдения за человеческими страстями, драмами, трагедиями. Евгения Аркадьевна не смирилась, но повиновалась. Зукарь же повиновался, смирившись. ВРЕМЯ ОТ ТАНЕЧКИ Где тайга, где район приравненный к Крайнему Северу, Саня по доброй воле закладывал душу электричествоносному речному дьяволу. В избранном богом и богом же проклятом племени наладчиков, к коему Саня принадлежал, так заведено: до умопомрачения вкалывать, ждав или помер, никого не касается, но агрегат к сроку должен быть снача­ ла поставлен на холостые обороты, а через семьдесят два часа — на рабочие. Срок, определенный свыше, всегда крайний, предельный, до этого срока и после лежат две разные, не похожие друг на друга жизни, первая — беспросветное, умопомрачительное вкалывание, вторая — беспросветный, умопомрачительный разгул. Вторая жизнь еще не мерещилась и не угадывалась. Вся эта холод­ ная, бездушная электрика и механика не подавали признаков жизни, два основных блока первого агрегата гидростанции — ротор и статор — не притирались друг к другу, не притирались из-за множества заводских дефектов, из-за того, что побились, пока северными морями транспор­ тировались на реку, из-за того, что на бетонной площадке напортачили строители и монтажники. А ответ за семь бед держали, как это и заве­ дено, те, кто оказывается крайними — наладчики, устраняющие чужие грехи и огрехи. Такого душеизматывающего канительного пуска ни Саня, ни груп­ па наладчиков, предводимая Юрием Беловым, не знали. Наладчики дневали, ночевали в машинном зале здания гидростанции, кемарили два-три часа и снова вкалывали и вкалывали. Но вкалывали не с тяго­ стной обреченностью или из-за геройства, а в охотку, войдя в азарт и 66