Сибирские огни, 1986, № 10

если приглашен. Саша молча кивнул Никонову, но не подошел и сел не рядом, а пододвинул стул к торцу стола Льва Андреевича. — Будем считать этот наш разговор продолжением конференции, несколько, правда, необычным продолжением,—начал Лев Андреевич,' прерывая затянувшееся молчание.—Среди других было запланировано обсуждение доклада аспиранта Никонова, но Сергей Кузьмич предоста­ вил законченную диссертацию, вы с ней познакомились. Свое отношение к диссертации молодого ученого кафедра еще вырабатывает, однако не скроем, работа Никонова в известной степени застала нас врасплох. Сра­ зу же возникли серьезные сомнения, если не сказать больше,—сама концепция работы, научная позиция автора оказалась для нас, как бы это выразиться, неожиданной. В процессе выработки своего отношения к диссертации Никонова нам пришла мысль обратиться за вашей по­ мощью, ученых молодых, свободных от консерватизма большого жизнен­ ного опыта. Я думаю, все присутствующие здесь, в том числе и диссер­ тант, отнесутся с пониманием к нашей инициативе, и сегодня у нас со­ стоится разговор, товарищески доброжелательный, предельно искрен­ ний, граждански честный, сообща мы можем выработать оценку не только правильную, но предельно объективную и принять ответственное решение... «Свое решение ты принял, старый лис,—думал Женя Воробьев, ер­ зая на стуле.— Надо побить малохольного Серегу, а вместе с ним —за­ марать его чудо-руководителя. Но грязную работу эту сделать интелли­ гентно, то есть чужими руками, нашими, Серегиных сверстников, ради этого и затеяна сегодняшняя игра, этот маленький плебисцит. «Работа Никонова? Да, была такая на кафедре, но вел ее профессор Плотников, тот самый профессор Виктор Николаевич Плотников, который теперь в Москве. Да, на кафедре работа получила резко отрицательную оценку, и не только на кафедре, она была выверена мнением общественности в лице молодых ученых, коих кафедра специально собирала...» Хитер, умен, ловок, шкет лобастый! —восхищался Женя Воробьев.—А заодно и нас прощупает, кто чем дышит,—мне-то еще защищаться. И работать, может быть, под его началом —Роман Романович плох, завом станет он, Казанец, так что ухо держи востро, Евгений Воробьев! Вон как твер­ до сидят заочники, молчат каменно, как заседатели на суде. Но промол­ чать Лева никому не даст. И не стоит молчать, все равно прикончат Сер­ гея, Танечка его прикончит. Впрочем, что скажет эта душистая бестия, один сатана знает. А у Саши, глянь-ка, уши горят! Трусит семейный че­ ловек, боязно поскользнуться в самом начале счастливой карьеры —ой, как опасно! Дружба дружбой, а табачок врозь: это, спросят, тот самый Аксенов, близкий друг Никонова? Ну, того самого, что написал диссерта­ цию с душком? И уже есть на твоей репутации некое пятнышко, отмы­ вайся потом! И чего я не рванул домой, отсиделся бы в Белокаменной, возле мамочки, но пристал Лева с ножом к горлу: выступи! И нажимал, нажимал на искренность, объективность. Знаем мы эту объективность, старый ты лис...» — Часть из вас читали самую диссертацию, другие знакомы с ней по тексту доклада,—снова заговорил Лев Андреевич. В тихом голосе грусть, он смотрел не на слушателей, а на свои руки, положенные на стол. — Работа, как вы сами убедились, по всем статьям не ординарная, как, впрочем, и вся аспирантура Никонова. Так уж получилось, не без наше­ го, руководства кафедры, упущения, Сергей Кузьмич, в сущности, рабо­ тал без научного руководителя, мы честно признаем свою вину перед молодым ученым... — Простите, Лев Андреевич,— Никонов поднялся, с недоумением оглядел присутствующих, не понимая, отчего вот только что все в ком­ нате переменилось, откуда-то наполз холод отчуждения, все виновато от­ ворачиваются от него.— Позволю себе не согласиться с вами: научный руководитель у 'меня был, он и теперь есть, вы, конечно, понимаете мое огорчение, что в настоящее время его нет здесь, среди нас. О лучшем ру­ ководителе я не мечтал и хотел бы одного, чтобы Виктор Николаевич 49