Сибирские огни, 1986, № 10

— Сергей Кузьмич! Из дверки белой «Победы» манил его к себе Виктор Николаевич, как всегда элегантный, доброжелательно улыбающийся. — Аспиранта в любой толпе узнаешь,— сказал он.— По печати страдальца на изможденном лице. Не обижайтесь, ради бога, Сергей Кузьмич, сам прошел сквозь ваши терзания, они святы. Если никуда не спешите, садитесь в машину, рассказывайте. Догадываюсь, трудно Идет третья глава? — Трудно, Виктор Николаевич,— признался Никонов. Он расска­ зал бы о своих сомнениях, но его стесняло присутствие в машине моло­ дых людей. Они ловили каждое слово Виктора Николаевича, ждали, когда профессор скажет что-нибудь необыкновенное, острое, умное. — Легко пишутся диссертации пустейшие, и ваши муки, как сказа­ ли бы врачи,— нормальный ход здоровых родов! Должен заметить, лишь у кроликов роды бывают легкими, но и рождаются всего лишь кролики... Один молодой человек толкнул локтем другого, переглянувшись, оба значительно улыбнулись. — Не возражаете, Сергей Кузьмич, если мы завернем ненадолго ко мне? Выпьем по чашке чаю, поговорим. Так уж получилось, мы с вами давненько не виделись, подзабросил я вас, мой грех, виню себя чистосердечно. И опять черный дог возле кресла, опять часто звонит телефон. Виктор Николаевич ходит по комнатам, прихлебывает кофе, успевает говорить с Никоновым, отвечать по телефону, листать бумаги на рабочем столе. — Личность Петра чисто по-русски противоречива.— Говоря, Вик­ тор Николаевич укладывал большой кожаный чемодан, брал что-то из книжных шкафов в гостиной.— На имени этом скрещивали шпаги самые разные школы историков, и в этой круговерти вам будет нелегко устоять на своем плацдарме, но тем почетнее победа. Читайте славяно­ филов и западников от Феофана Прокоповича до Брикнера, Устрялова, от Погодина до Корба и Валишевского, Соловьева и Ключевского, сопоставляйте, противопоставляйте, копите факты. Но и фактам не давайте воли над собой, ибо не факт, не цифра, даже самая достовер­ ная,— главное. Ищите закономерность. Старайтесь мыслить широко, смело, дерзко, ни на кого не оглядываясь, вам это по силам, вы человек не робкого десятка. И еще, Сергей Кузьмич,— штормы и бури — стихия Петра Великого, он всегда шел им навстречу, идите и вы вослед свое­ му герою... Один молодой человек достал книжечку, записал что-то, показал другому. Идти навстречу бурям и штормам! Вслед за великим челове­ ком!.. Никонову желалось стоять на земле прочнее, крепче, когда он слушал Виктора Николаевича: профессор Плотников именно тому и учил, чему Никонов хотел сам научиться: самостоятельности, умению мыслить широко, смело,— без чего невозможно в науке сказать новое слово. — ...Прежде всего сами себе поверьте. Нет, не сомненья, а фанати­ ческая убежденность делает ученого ученым. «Одет скверно, питается плохо,— дУмал о своем аспиранте Виктор Николаевич.— Нелегко дается наука, да и я не баловал его вниманием— все некогда. Но крепок, цепок, упрям по-мужицки, сам выкарабкается, да и материал — чистый верняк.» — Я уезжаю в командировку, —сказал он.— Ненадолго, поэтому не передаю вас другому руководителю. Будем переписываться,, а по те­ кущим вопросам советуйтесь со Львом Андреевичем, Татьяной Исаев­ ной, я с ними уже переговорил. В письмах подробнейшим образом со­ общайте, как идет работа. — Как уезжаете? — остолбенел Никонов. — Когда? — Сегодня вечером. В толпе друзей и знакомых Никонов проводил Виктора Николаеви­ ча До вагона «Красной стрелы» и почувствовал себя несчастным. Что 29