Сибирские огни, 1986, № 10

так и сделал: сдал в читальном зале книга и долго Ходил по городу безо всякой цели, бездумно толкаясь в пестрой ленинградской толпе. Он видел, как разом вспыхнули фонари на невских мостах и гирляндой круглых лун отразились в текучей воде. Настой стороне дважды увели­ ченная отражением громоздилась Петропавловская крепость с собором, золотым шпилем и крылатым флюгером-ангелом, вознесенным иоД облака. За спиной Никонова остановились трое ребят-школьников и девоч­ ка лет четырнадцати. Пареньки были в вязаных шапочках, в широконо­ сых модных туфлях, а девочка, должно быть, приезжая, в пестром платьишке, в платочке. — Ничего видок, а, Нин? —спросил девочку один из подростков. — Узнаешь? Петропавловка. — Ага, мы проходили,— сказала девочка,— Строили крепость, а стала тюрьма. Революционерку Ветрову царское самодержавие заму­ чило в Трубецком бастионе. Она облила себя керосином из лампы, сожгла себя. — Идея: валим в крепость! — засмеялись парни. — Ты, Нина, бу­ дешь показывать и рассказывать, просвещать нас, туземцев. — А еще учитель говорил, когда строили крепость, умерло сто тысяч работных людей. Их увозили на телегах. — Куда, Нин, увозили? — Не знаю, закапывать, наверное. Или складывали где-нибудь и сжигали. Как в древнем Риме. — Сколько ты сказала? Сто тысяч? Вот куча, парни! — Если выложить квадрат десять на десять, то... один момент! Двести метров! — Что, Гриша, двести метров? — Гора. Вышиной. Братцы, так ведь это же выше собора! Почти на восемьдесят метров! — Почему выше? Что ты мелешь? — Посчитай сам: пять рядов трупов по сто трупов в ряду — высо­ та примерно в один метр. Тысяча трупов — два метра. А сто тысяч сколько будет? Двести, да? На восемьдесят метров выше ангелов на шпиле. Плюс-минус два метра. — Гриша у нас — математик, множит, как арифмометр. Вот это горка, Нинок? — Нет, нет! — вдруг жалобно сказала девочка,— Это неправда.— Девочка готова была расплакаться. — Что неправда, Нина? — Что... выше... Все поглядели на крепость, представив, видимо, страшную, исте­ кающую черной кровью гору под золотыми крылами летящего в небе ангела. Никонов знал эту цифру, вычисленную современниками но невольно тоже содрогнулся. — Я не пойду,— сказала девочка.— Я... хочу домой. Ну вот, расстроил, дурак, человека. Не слушай ты его, Нин. Хочешь, я ему по шее дам? Гришка, ты скотина. — А я при чем? Я, что ли, сказал — сто тысяч? И вообще на бо­ лоте строили. И пенициллина не было. Правильно, пенициллина не было, и строили на болоте, только от­ куда ты взялся, дрянной мальчишка, со своей страшной горой? Да строили боевую крепость, а получилась тюрьма, так ведь и Бастилия закладывалась как боевая крепость, и Тауэр. И не один царь Петр виновен в гибели ста тысяч работных людей! Он катал сам рядом с ними тачки с землей, кузнечил, плотничал... Неприкаянно бродид Никонов по осеннему Ленинграду, не шла третья глава, разваливался образ «отца отечества», воспитателя и раде­ теля за чаяния народные. Глубоко задумавшись, ничего не видя, шел он как-то в уличной толпе, услышал скрип тормозов легковой машины остановившейся у тротуара, его окликнули: 28