Сибирские огни, 1986, № 10

сяток, это и сердило, и трогало. Странные письма писал отец: все они были заполнены описаниями окрестностей Галича! Утро над Галичским озером, запах парного молока от прошедшего стада, пойманный мор- душкой налим, который тут же был отпущен,—он так красив. Ночные крики перелетных журавлей, цвет купавы, волшебно расцветшей теп­ лой поздней осенью... Отец всему радовался, приходил в восторг, он начинал жить заново. Свой первый урок в шестом классе отец описал на десяти страницах, даже ответы учеников цитировал... И никаких жалоб, лишь одна-единственная фраза поразила Ни­ конова: «Мне казалось там, у врагов, я предам тебя, если ослабею, сломаюсь, умру». 7 В восьмом классе у Никонова появилась первая в его жизни соб­ ственная книга, не учебник, а именно Книга — «Петр Первый». Учи­ тельница истории Ольга Александровна возвращалась из галичской эвакуации домой, делала прощальные подарки своим ученикам, и Ни­ конову достался роман Алексея Толстого. Дареную книгу он постоянно носил в сумке, многие страницы знал наизусть, царь Петр даже снил­ ся ему — громкоголосый богатырь, полубог, великий человек. Он стал любимым историческим героем Никонова, и отроческое это поклонение стало решающим в выборе факультета, а потом и дипломной работы. Центром своего исследования Никонов избрал необыкновенно яркую судьбу полководца и дипломата Артема Волынского, в молодости од­ ного из соратников Петра Первого. Чего только не намешано было в крутой и крупной личности Во­ лынского—пороки и таланты, благородная отвага и самая отврати­ тельная разнузданность! Энергичный государственный деятель, оказав­ ший России немалые услуги, по высочайшему указу императрицы Ан­ ны Ивановны, при которой состоял кабинет-министром, казнен с жестокостью поистине азиатской — с вырезыванием языка, отрубанием руки, а потом уж головы. Государственная комиссия, оценив диплом Никонова высшим бал­ лом, единогласно дала ему рекомендацию для поступления в аспиран­ туру—сбывалась мечта! Родственники и знакомые проталкивали в ас­ пирантуру Эдика Рысса, но место было одно, и кафедра официально пригласила не Рысса, а Никонова. Он не знал, что предрешило выбор, может быть, именно то, что за него никто не хлопотал, никто его не «пробивал». Возможно, свою роль сыграли две небольшие статьи по диплому, которые Никонов опубликовал в научном журнале, да еще его трудолюбие, ставшее на факультете притчей во языцех. ...В Галиче был «пир великий», с приглашением гостей; отец описал его подробно; было застолье и в общежитии. Аспиранты прини- мали нового коллбгу в свов немноголюдное братство. По традиции Никонов выложил первую аспирантскую стипендию. Ну, где будешь копать? —спросили его.—Там же, вокруг Во­ лынского? — Чуть ближе к престолу.-—Никонов стеснялся вот так сразу по­ делиться, как ему казалось, слишком дерзкими замыслами. — Наверное, полдиссертации уже готово? Ты не с первого курса начал? — Раньше. С восьмого класса,—отшутился Никонов. Работая еще над дипломом, поражаясь исторической нелепости самодержавия, вознесшей на престол Анну Иоановну, вполне зауряд­ ную женщину, Никонов всюду замечал отблески великой жизни. Пер­ вые свои статьи, написанные с терпеливой помощью руководителя диплома Ивана Самойловича, Никонов посвятил не столько Артему Волынскому, сколько трудам великого его повелителя. Два монарха- самодержца — ленивая барыня Анна Иоановна, погрязшая в придвор- 22