Сибирские огни, 1986, № 10

свет, на какой благодатной почве взра­ стает «разноликое, разномысленное зло». А рождается оно, не без оснований считает автор романа, «чаще всего покор­ ностью нашей, безответственностью, беза­ лаберностью, желанием избранных, точнее самих себя зачисливших в избранные, жить лучше, сытей ближних своих, выде­ литься среди них, выщелкнуться, но ча­ ще всего — жить, будто вниз по речке плыть». Одинаково приложимо все это, пожа­ луй, как к первичным семейно-бытовым отношениям, далеко не всегда принимаю­ щим нужное направление, так и ко всему социальному климату в целом. Да и трудно тут отделить одно от другого или выделить что-то во главу угла, хотя сам В. Астафьев убежден, что «танцевать» не­ обходимо именно от семьи, от ее надеж­ ности, прочности, духовного здоровья, ибо она — главный строительный материал го­ сударства, и от того, насколько качествен­ ным этот материал окажется, зависит и качество общественного здания. В данном случае трудно не согласиться с автором «Печального детектива». В са­ мом деле, разве не из таких ли вот се­ мей, где царит эгоизм, неприкрытый ци­ низм, корысть, бездушие, жестокость и без­ нравственность во взаимоотношениях ее членов, прежде всего мужа и жены, ма­ тери и отца, выходят «добрые молодцы» или пэтэушники, для которых убийство — сущий пустяк. Публицистически обнажен­ но, зло, с едким сарказмом, но и душев­ ной в то же время болью, пишет. В. Аста­ фьев о подобных семьях, заставляя, как истинный художник, умеющий концентри­ рованно-точно направить в цель свою изобразительную силу, содрогнуться нас от одного их созерцания. «Папа с мамой поругались, подрались, мама убежала от папы, папа ушел из дому и загулял. И гуляй бы он, захлеб­ нись вином, проклятый, да забыли родите­ ли дома ребенка, которому не было и трех лет. Когда через неделю взломали дверь, то застали ребенка, приевшего да­ же грязь из щелей пола, научившегося ловить тараканов,-— он питался ими. В до­ ме ребенка мальчика выходили — победи­ ли дистрофию, рахит, умственную отста­ лость, но до сих пор не могут отучить ре­ бенка от хватательных движений — он все еще кого-то ловит...» И сколько их — «малых людей, осиротев­ ших в несчастье, брошенных или пропитых мамами и папами»! А сколько полуоси- ротевших, с одной матерью или отцом! Бесстрастная статистика свидетельствует, что почти половину всех наших семей тро­ нула трещина разлада. Это уже не отдель­ ные порченные «кирпичики», издержки, так сказать. Это уже беда — большая, национальная. У главного героя романа тоже не ладится с семьей. Однако, пытаясь разобраться в жизни и себе самом на новом рубеже своей жизни, Леонид Сошнин преж­ де всего старается осмыслить свои семейные отношения, понимая, что без этого ему дальше не двинуться ни как человеку, ни как начавшему свой творче­ ский путь писателю. И не случайно первое, 170 на что направил Леонид свои силы в новой для себя жизни, приступил к ликвидации семейной трещины, и приступил уже на каком-то новом витке осознания той по­ истине государственной значимости, какую имеет монолитная семья. «Муж с женою. Женщина с мужчиной, совершенно не знавшие друг друга, не подозревавшие даже о существовании живых пылинок, вращавшихся вместе с землей вокруг своей оси в непостижимо­ громадном пространстве мироздания, соединились, чтобы стать родней, пережив родителей, самим испытать родительскую долю, продолжая себя и их. Не самец и самка, по велению природы совокупляю­ щиеся, чтобы продлиться в природе, а чело­ век с человеком, соединенные для того, чтоб помочь друг другу и обществу, в котором они живут, усовершенствоваться, из сердца в сердце перелить кровь свою и вместе с кровью все, ЧТО в них есть хорошее. Ведь от родителей они были переданы друг дружке всяк со своей жизнью, привычками и харак­ терами — и вот из разнородного сырья нужно создать строительный материал, слепить ячейку во многовековом здании под названием Семья... Экая великая загадка! На постижение ее убуханы тысячелетия, но так же, как и смерть, загадка семьи не понята, не разрешена. Династии, общества, империи обращались в прах, если в них начинала рушиться семья». Не в одной только семье, конечно, все дело. Само общественное развитие может иметь нежелательные подвижки и деформа­ ции и тем самым не лучшим образом влиять на человека, даже воспитанного в добрых семейных правилах и традициях. В «Печальном детективе» есть сцена про­ водов некоего «влиятельного штымпа», осчастливившего своим присутствием про­ винцию. Проводы вылились в целый спектакль с бурными речами, угощением, подарками и т. д. Во главе провожающих руководитель крупного строительного тре­ ста, бывший однокашник Сошнина Володя Горячев, получивший полноценное семей­ ное воспитание, человек несомненно чест­ ный, умный. Но скрепя сердце он вы­ нужден играть в этом пошлом спектакле проводов «штымпа» одну из главных ролей, потому, что такая сложилась практика дело­ вых отношений, потому что «этот сиятель­ ный штымп всех нужных людей известит, что в Вейске принимают лучше, чем, скажем, в Чебоксарах», а следовательно, в главке будут удовлетворены все заявки, соответственно, удастся выполнить все планы... Истоки такой порочной практики отнюдь не в семье. С самых, как видим, разных, порой очень даже неприглядных сторон всматривается в сегодняшнюю жизнь автор «Печального детектива». Многие его эпизоды возникают, как нынче любят говорить, спонтанно, а то и вовсе, на первый взгляд, случайно, отчего новое произведение В. Астафьева могло бы показаться всего лишь серией колоритных физиологических очерков, а не романом, если бы не фигура главного героя, не только объединяющего, связую­ щего, организующего разрозненные эпизо­ ды, но и проявляющего авторскую позицию, его отношение к современному состоянию человеческого бытия.