Сибирские огни, 1986, № 10

На Лукерью глядели удивленно: только она пришла в форме. Костя Ковалев протянул жесткую, как лопата, руку: «Здравствуй!» И покрас­ нел. О, господи, Лукерья знала, что Костя говорит про нее друзьям* только все напрасно, Костенька!.. Ужанихинские ребята курят махорку, норовят лезть руками, пьют медовуху и горланят срамные песни — у Гриши-пастуха научились. Боже мой, как они мало похожи на тех мужчин, о которых рассказывал на уроках Сергей Кузьмич! Неужели все настоящие только в книгах? Выпускников посадили в первом ряду, а в президиуме — сельский Совет, больница, оба председателя, молодой без орденов, а^ бывший, Алексей Иванович,— с орденами по всему пиджаку. Сергей Кузьмич сидел рядом с незнакомой представительницей, полной и строгой жен­ щиной в прозрачной кофте, просвечивали лямки ее лифчика. Представительница спросила что-то у Сергея Кузьмича, он рассе­ янно кивнул и снова ушел в себя, такой не похожий на всех в президиуме со своей рыжеватой бородкой, рассеянно-улыбающимися ясными гла­ зами. Лукерья пристально смотрела на него, просила: «Взгляните! Взгля­ ните же!» И он услышал, повернул голову, нашел ее среди выпускников, кивнул. Нет, не показалось Лукерье: он кивнул ей! У нее заколотилось в груди, обдало тревожным и радостным предчувствием. Радиола стихла; директор школы Федор Ульянович откашлялся, встал. Толстый, огромный, совсем не страшный сегодня, он не вышел даже на трибуну, а прямо из-за стола президиума начал говорить про большую жизнь, про широкую дорогу, на которую выходят теперь вы­ пускники ужанихинской школы. Лицо Федора Ульяновича толстое, щекастое, говорил он по-отцовски просто, и верилось, что завтра, и правда, начнется новая, совсем другая жизнь... - Представительница в прозрачной кофте звучным голосом хорошо рассказала про спутники, про Юрия Гагарина, про целинников и поко­ рителей Антарктиды, но призвала выпускников остаться в деревне, особенно девушек. Жизнь без подвига — прозябание, а подвиг на се­ годняшний день — оседлать трактор, «за рычаги, за руль, девушки!» — звучно, молодо закончила она. Спасибо, милая тетечка, думала Лукерья. Только я поеду в Ленин­ град. Учиться! На инженера. Я поступлю в институт и буду ходить по улицам, где ходил Пушкин и мой любимый герой Андрей Болконский. Где ездила в карете Наталья Гончарова. Бывший председатель колхоза Алексей Иванович обвел взглядом выпускников, вздохнул: — Ране боле рожалось в Ужанихе ребят. Намного боле. Не от кого стало рожать бабам: отцов война упокоила. А все же не пресеклась Ужаниха. Вот и вы, новое колено: Ванюха Сомов, Семенка Мешков, Костя Ковалев — мужики стали. Вошли в силу. А в ум, даст бог, войде­ те. Маньша Чаузова, Гусева Луша (это она, Лукерья) выучились, вон какие крали выровнялись. Теперь живите. Разлетитесь кто куда, только родину вам не забыть. Тут вас завсегда накормят, обогреют, слезы ваши утрут. Дом, он и есть дом. Ему тоже подмогните когда. Выступили сельсовет и больница. От МТФ про широкую дорогу и прекрасное будущее говорила прошлогодняя выпускница Степанида Карих. Она тоже рассказывала про спутники и Антарктиду и как она счастлива работать на переднем крае — в колхозном телятнике. Степаниде хлопали долго и громко, а больше всех — полная пред­ ставительница в прозрачной кофте. Сергей Кузьмич вышел на трибуну, глянул в зал. — Всю свою жизнь человек учится,— негромко, как-то даже не очень уверенно заговорил он.—А учится он одному: как быть счаст­ ливым... Рассказывал на уроке Сергей Кузьмич так же: задумчиво смотрит поверх голов, будто беседует с кем-то невидимым. * 10