Сибирские огни, 1986, № 10

демии наук, за фотографии —горсовет, копать могилку выделены бесплатные студенты, компенсацию за поминки возместит физический факультет. Так что родственникам покойного расходы обойдутся в ноль-ноль рублей. По материальной части все исполнено в лучшем виде.— Пумпянкин гордо поднял голову. И было видно, он прежде все­ го ждет одобрения от Петра Игнатьевича, как от старшего и наиболее почтенного по возрасту. — Общественности не поперечешь, не резон поперек ее становить­ ся. Что заслужил сынок, то и получил. Небесполезно для мира пожил. Но дозвольте и мне свой взнос внести, берег я копеечку на черный день, чернее дня не будет, дозвольте порастратиться, не обидьте старика,— первый раз поступился гордостью, до просьбы снизошел Петр Игнатье­ вич, отцовская боль гордость переступила. И рад был Пумпянкин просьбу уважить, но не знал как, весь бюджет расписан, сметы утвер­ ждены, пороги обиты, не идти же на попятную. — Держите сбережения при себе, деньги карман не тянут. Все счета подписаны, оплачены,—маленькие, лисьи глаза Пумпянкина ок­ руглились. — Немолодой человек уж, должен знать: всякое подаяние есть благо,—старик укоризненно покачал головой. — Ну это из ранешних времен,— покачал головой и Пумпянкин,— нынче все иначе, всякое благо есть подаяние. В разговор вмешалась Ангелина Петровна: — У тебя внуки есть? — А то... твои племянники, Вацик и Женечка. Чего-то их таят от меня, не показывают... — Внукам подарки купи, нашел заботу: деньги деть некуда. А времени посмотреть на Женечку и Вацика будет достаточно.—В не­ брежности говорить сквозило и небрежение к Евгении Аркадьевне, первый пробный шар был откровенно запущен в ее сторону, но та внеш­ не не отреагировала, хладнокровие и выдержка —это тоже ответ. Петр Игнатьевич обиженно закусил нижнюю, по-стариковски под­ синенную и прозрачную губу. — Нечто я пусторуким к внукам явился, без гостинца? Не следо­ вало б, чтоб гостинец залеживался. Разговор соскальзывал не на ту колею, и Пумпянкину это начина­ ло не нравиться. — О деле, о деле... Отвлекаемся, товарищи. Один вопрос утрясли, теперь утрясем следующий. У похоронной комиссии два мнения, откуда выносить Вацлава Петровича. Первое: из театра, второе: из универси­ тета. Решающее слово за родственниками. Ваше мнение, Евгения Ар­ кадьевна? — Из университета. — Ангелина Петровна? — Из театра. — Петр Игнатьевич? — Безродную собачонку и ту из собственной конуры хоронят. А сынку в родном доме угла не нашлось? Ишь, в театр собрались оттор- тать, хорошо, ума хватило, не в ресторан. И театр не для запокойных песен. И против института возражаю. Для покойников эти заведения не приспособлены. — Приспособлены... приспособлены,—поспешил заверить Пумпян­ кин.— Из института прошлой осенью самого Терентия Макаровича вы­ носили, а скольких из театра перетаскали —счета нет и не каких- нибудь занюханных жмуриков, а самых заслуженных и уважаемых тел в городе и области. — Заслуженные и уважаемые тела пусть таскают откуда угодно: театра, цирка, ресторана, а моего сына вынесут из дома.—Обязанность жить и умирать по законам отцов и праотцов почитал Петр Игнатье­ вич, его решение можно было сломить только силой обстоятельств, ни убеждения, ни уговоры не сломили б его решимости настоять на своем. 106