Сибирские огни, 1986, № 9

лет, и отеи станет тормозом. Яков Тихонович не хотел ничего нового, он просто боялся его. Ничего не хотел менять в налаженном механиз­ ме своей бригады. Он и на звено согласился, догадывался Иван, со своей целью: пусть поколотятся, отобьют охотку и больше уже ника­ ких выдумок, пойдет по-старому. Да, если говорить честно, Яков Тихонович так и думал. На его бригадирском веку было много разных новшеств, если взяться их пе­ речислять, то все он даже и не , вспомнит. Сегодня заставляли сеять кукурузу квадратно-гнездовым способом, завтра про это забывали и требовали уже другого. Сначала Яков Тихонович старательно выпол­ нял указания, а потом до него дошло: да ведь эта чехарда никогда не кончится. И, смекнув своим изворотливым мужицким умом, сумел приноровиться. Гидропонную зелень заставляют выращивать? По­ жалуйста, вот она, растет в горшочках, для любой комиссии. А уж телят мы по-старому — молочком —будем на ноги ставить. Звено ре­ шили создать? Ради бога, пусть попробуют. Набьют шишек и успо­ коятся. На следующий год все пойдет по-старому. Главное, чтобы планы были выполнены. Так или этак, но чтобы были. И если надо, не грех другой раз и схитрить. Все это было устоявшимся, прочным. Поэтому Яков Тихонович никак не мог понять сына, который из этого привычного, устоявшегося, хотел выпрыгнуть. Ну и что, если колхоз не может справиться своими силами на уборке? Не одни они бедст­ вуют. Поломки... так без них никакая уборочная не обходится. На то оно и железо, чтобы ломаться. Вот еще, про грязь на улицах Иван говорит... Так она испокон веку грязь тут, куда от нее денешься. При­ дет время, может, и асфальт положат. Раздумывая об этом, Яков Тихонович, объезжая свое хозяйство, подстегивал Пентюха, торопясь побывать у комбайнеров. Он уже ожидал там увидеть какую-нибудь неполадку, задержку, даже готов был увидеть. Но увидел совсем иное: мужики работали, как одержимые, и ра­ бота у них ладилась. Долго стоял Яков Тихонович возле валка, поглядывал на равно­ мерно ползущие комбайны, прикидывал скошенное в гектарах и начи­ нал чувствовать в мощном, наступательном движении какую-то иную, незнакомую ему силу. Он такой силы не знал. И именно потому, что не знал, пугался. Зачем он тогда будет нужен, незнающий? Сердце тревожно вздрагивало. И с этой затаенной тревогой Яков Тихонович уехал с поля. 6 Виктор вошел в дом и остолбенел: за столом, напротив матери, сидела Любава. Сидела неестественно прямо, откинув назад голову, с широко распахнутыми, тревожными глазами. Ничего не скажешь, по­ думал Виктор, приятный выдался денек — что ни встреча, то целый спектакль. Настороженно, как чужие, они поздоровались. Мать, медленно поворачиваясь всем телом, смотрела то на сына, то на сно­ ху и мучилась тревожным ожиданием —что будет? Она уже потеряла надежду помирить их, свыклась и желала, молила теперь лишь одно­ го чтобы хватило у них благоразумия разойтись тихо и без шума. Большие, настольные часы медленно и равномерно отбивали время. У порога Виктор разулся, снял пиджак, прошел к столу и тоже сел напротив Любавы, рядом с матерью. Старался, чтобы каждое движение и каждый шаг были спокойными и уверенными, но ^получа­ лось плохо — руки заметно вздрагивали, под выбритой кожей бугри­ лись желваки. Он жадно смотрел на лицо Любавы, пытаясь отыскать в нем перемены. И находил. Спокойная решительность ^была на лице у Любавы, такое выражение бывает у человека, который долго топтал- 4 Сибирские огни № 9