Сибирские огни, 1986, № 9

Но вот и конюшня. Яков Тихонович оставил там расстроенного Евсея Николаевича и заторопился по своим делам, которых у него всегда было под завязку. 4 Свекровь подкараулила Любаву у конторы. Специально пришла пораньше, уселась на лавочке возле крыльца и решила, что не уйдет, пока не дождется. Любава появилась следом за ней. Как всегда, была порывистой, легкой и быстрой на ногу. Только темные круги под тихими глазами будто невзначай говорили, что жизнь у хозяйки не совсем сладкая. Свекровь оглянулась — не видит ли кто? — придержала Лю­ баву за руку. — Погоди, голубушка, не торопись. Потолковать надо. Любава вздрогнула. Ей хотелось вырваться и убежать. Но она послушно остановилась и ждала, что свекровь будет говорить дальше. Мало она слышала от этой женщины добрых слов, никогда не любила ее и за пять лет жизни под одной крышей так и не смогла с ней хотя бы свыкнуться, но сейчас жалела. Потому и ушла украдкой, чтобы избежать тяжелого разговора и опять же —из жалости, которая у нее обязательно появилась бы к свекрови. Вот и сейчас покорно останови­ лась, ждала, хотя прекрасно знала, что ни успокоить, ни утешить ее она ничем не сможет. Свекровь настойчиво тянула за руку, хотела отойти подальше от конторы, из окон которой уже выглядывали любопытные, ожидая ма­ ленького, веселого происшествия. Любава подчинилась. Они обошли контору и остановились возле палисадника, под старым, раскидистым тополем. Здесь их нельзя было увидеть из окна. — Что же ты так? Ни слова, ни полслова. Муж ведь он тебе. Го- ловой-то думаешь или нет? — Суровое лицо свекрови дрогнуло, разом обмякло, она заплакала и стала говорить совсем по-другому.—Любуш­ ка, я ведь на него жизнь положила, один он у меня. Чего хочешь сде­ лаю, вернись только. Он без тебя с ума сойдет или делов натворит... Любушка, ну согласись... Свекровь говорила торопливо, захлебываясь, сбиваясь, й держала за руку, не отпускала Любаву. А та искала утешительные слова, но их не было. Молча высвободила свою руку и молча пошла к конторе, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь. Свекровь осталась стоять на месте. Глядела вслед и лицо ее снова твердело, становилось прежним —суро­ вым и спокойным. — Ох, пожалеешь! До крови ведь доведешь! Любава споткнулась, но не остановилась. Как шла, так и шла. Свекровь ухватилась руками за тополь, и если бы Любава оглянулась, то увидела бы, как она сгорбилась, скорбно поджала узкие, поблекшие губы и за какие-то минуты постарела на несколько лет. «До крови ведь доведешь!» Страшные слова пугали и повторялись в памяти. «Да в чем же я так провинилась!—хотелось закричать Лю­ баве.— За какие грехи на меня все это свалилось?!» «До крови до­ ведешь!» Разве она хочет этого? Нет! Но ведь может такое - случиться? Вспомнила Виктора, неудержимого в злобе, вспомнила его лицо, вспом­ нила, как он выговаривал, словно плевался, «с-с-сволочи!», и у нее пе­ рехватило дыхание. 5 Убрать семенное поле до дождя не успели. После обеда Огурец наехал на железяку, торчавшую из земли, раздался противный скрежет и ножи жатки полетели. Полотно было изогнуто. Огурец со злости пнул железяку, отбил ногу, и, прихрамывая, поковылял к сварочному ап- 75