Сибирские огни, 1986, № 9

Новый день занимался над неубранным, рабочим полем. Стояла тишина. В такую минуту, если подойти к березовому колку, замереть и придержать собственное дыхание, то можно различить легкий стук, с каким первые листья, задевая за ветки, опускаются к земле. Все в конце концов опускается к земле: и березовый лист, и железо, и люди. Рождаясь, рвутся вверх и даже улетают, но где бы ни парили, в какие бы заоблачные выси ни поднимались, последний путь один-разъединствен- ный — к земле. Она тебя выкормит, она тебя поднимет, она же тебя и примет в положенный срок. А все-таки жаль было разбивать тишину и хрупкий осенний воздух. Но надо. Ударила тугая, грохочущая волна и подмяла под себя округу. Федор уже прочно уселся за штурвалом, когда вспомнил, что хотел поговорить с Валькой, сказать ему, чтобы Нифонтиха зря языком не трепала, а он бы ей не жаловался. «С нами шибко не цацкались, —хотел сказать Федор.—Посадят на механизм и дуй. А для учебы курсы есть. Сам соображай. И поменьше баб слушай». Но *мотор комбайна уже работал и спускаться с мостика не хоте­ лось. Федор решил отложить разговор до удобного случая. А Валька думал о Федоре. Боялся, что случится поломка и снова придется звать на помощь, а Федор снова будет ругаться. От одного его взгляда, в котором так и читалось: взяли тут тебя на мою шею...— Вальке становилось не по себе и хотелось исчезнуть. Вот если бы Фе­ дору понадобилась помощь, а еще лучше, если бы что-нибудь случи­ лось. Вот загорелся бы у Федора комбайн, а Валька бы вытащил его из огня... Представив, как бы это было внушительно, Валька сам себя ос­ тановил: «Ты что, сдурел, пожара захотел. Ну, додумался». 3 На дверях красовался большой замок. Яков Тихонович спустился с крыльца и постучал в окно. В окне показалось растерянное лицо Евсея Николаевича. Он горестно кивал головой и разводил руками. Ни­ чего, дескать, не поделаешь, заперли. — Старуха-то где? — Ушла, Яша, 'закрыла, как арестанта, и ушла. — Кто обед-то повезет? Мужики без обеда останутся. Евсей Николаевич снова безнадежно закивал головой. Яков Тихоно­ вич про себя, молчком, выругался. Бросай сейчас все дела и вызволяй старика. Как в той присказке —и швец, и жнец, и на дуде игрец. Ни­ какая заковыка в деревне без него не обходится, и каждую из них он должен разогнуть по совести и по уму. «Чтоб вас мухи заели!» Но ру­ гайся не ругайся, а надо идти искать старуху. Яков Тихонович сделал рукой знак Евсею Николаевичу, чтобы тот не рыпался, сидел и ждал, а сам отправился на поиски, внутренне под­ бираясь, как перед вызовом к начальству. Огонь, а не старуха была у Евсея Николаевича. А вот и сама, легка на помине. Топает по улице, направляясь к своему дому. Яков Тихонович закурил и удобно уселся на лавочке —знал, что разговор предстоит длинный. Но на этот раз ошибся. Старуха даже не глянула на него, даже «доброго здоровья» не обронила, не сбиваясь с быстрого шага, прошмыгнула мимо, достала из кармана фартука ключ и отомкнула замок. — Евсей! — заблажила она,—Ты пошто мне ничо не сказал?! Эти свистушки над тобой подсмеялись! — А ты много спрашивала?! Налетела, как танк, рот открыть не дала. Но старуха привыкла, чтобы последнее слово все-таки оставалось за ней. С ходу переключилась на Якова Тихоновича. .— А ты, бригадир, куда глядишь! Это ж надо додуматься такие 73