Сибирские огни, 1986, № 9

занята одним и тем же: таскала корзины с силосом, ведра с холодной водой, бидоны и фляги с молоком и доила, доила, доила. — руки стали жесткими, серыми и морщинистыми, похожими на ствол старого дерева. А дома свое хозяйство, трое ребятишек и муж, любящий выпить и в праздник, и в будни. Когда ей вышла пенсия и когда она поднялась из-под коровы, то с удивлением и горечью увидела —жизнь-то прошла! А много ли сладко­ го в ней выпало? И брала обида. Ведь прошлого не вернешь. Если уж моя судьба так криво сложилась, рассуждала Анна, то пусть хоть дети не повторят ее, пусть у них будет по-другому. Старших сыновей сразу после школы она отправила в город. Ничего, прижились. Один на заво­ де, другой на стройке. Квартиры получили. Звали к себе Вальку. Работу ему подыскали и жилье на первое время есть. А подскребыш взял и уперся^— дома останусь, никуда не поеду. Тихий парень, смирный, а тут откуда’что взялось. Устоял на своем, теперь вот на комбайне мается. Анна точно знала, что мается. И вечером сегодня опять завела разговор: может, в город? Без толку, как от стенки горох отскакивают от сына ее слова. Сейчас Валька спал. Согнулся калачиком и по детской привычке су­ нул ладони между колен. Мария через окно глядела на него и радова­ лась. Мужик, хозяин. А работать научится, дело наживное. Только бы Анна не настояла на своем и не выпроводила в город. Мария хорошо знала, что будет дальше, если уедет и Валька. Изредка, когда выдастся свободное время, сыновья будут навещать родителей, на скорую руку ла­ тать дом, а потом приедут один, другой раз на похороны, и дом останет­ ся пустым. Начнет стареть и разваливаться на глазах, в ограде и в огоро­ де буйно полезет злая крапива. Сколько Мария уже видела таких домов! Нет, с домом Акима не должно так случиться. Валька здесь. И в нем еще заговорит та память, которую хранит Мария, заговорит и от­ зовется в сердце парня. Мария погладила еще раз шершавое, растрескавшееся дерево—оно уже стало прохладным. Последнее тепло забрала осенняя ночь. Тишина и покой властвовали в Белой речке. Ни звука. Трава по­ крывалась влажным, серебристым налетом и там, где проходила Мария, где она попадала в жесткий, желтый свет фонарей, за ней оставался на траве ровный и темный след. Каменный стандартный дом,, поделенный на две квартиры, белел, да­ же в темноте, своими нарядными стенами. Мария не удержалась, и за ­ глянула в одно из окон, в узкую щель между тяжелыми, синими шторами. В темной комнате она увидела мирную, семейную картину. Огурец спал, положив непутевую головушку на пышную грудь Ольги, беспокойно вздрагивал, как вздрагивают во сне ребятишки. Ольга это чуяла, даже во сне, и, не просыпаясь, гладила его по острому, жилисто­ му плечу. Сегодня вечером, возвращаясь с фермы, Ольга заглянула домой — надо же было проверить, как живет муж на холостяцком положении. В комнатах сияла чистота, а вот на кухне... Плита в желтых разводах, на столе крошки, немытые тарелки и полбуханки засохшего хлеба. Грязное ведро доверху забито пустыми консервньйми банками из-под килек в то­ матном соусе. Ольга представила, как муж вернется сегодня с ра­ боты, как будет есть кильку с черным хлебом, как он будет утром так же завтракать, а может, и нет, сунет в рот папиросу и побежит; представи­ ла, и ей стало его жаль. і Она посидела на.неприбранной кухне, вздохнула и стала скорехонь­ ко готовить ужин. «Спят. Ну и ладно. Помирились и ладно». Мария облегченно вздохнула и с легким сердцем отошла от окна. Утро уже скоро. Пора уходить. Длинная рубаха Марии и ее распу­ щенные белые волосы недолго помаячили в переулке, на околице, на до­ роге, ведущей из Белой речки, и скоро растаяли, растворились в темной глубине полей. 69