Сибирские огни, 1986, № 9

з Комбайны остановились только в полночь, когда на землю густо пала роса. Но фар не гасили. Приехал учетчик и попросил посветить, пока он замеряет. Рано утром, как он объяснил, сводка должна лежать на столе у председателя колхоза. На своем Пентюхе приехал на поле щ Яков Тихонович. Дожидаясь,-когда учетчик закончит обмерять поле, он рассказывал Ивану: председатель колхоза выбил в «Сельхозтехнике» сварочный агрегат, завтра его привезут сюда. — Чего вам еще для ударной работы?— явно гордясь привезен­ ным сообщением, спросил Яков Тихонович. — Много. — Ну, Иван Яковлевич, тебе не угодишь. — Не надо мне угождать. Вы дайте то, что положено. Звено тех­ обслуживания! Рацию дайте! Поломка—сразу вызвал. Приехали, сде­ лали—вперед! А ты радость великую сообщил —сварку вырешили! — Много вы желаете, барин,—Яков Тихонович начинал сердиться. — Ни капли лишнего. О самом элементарном говорю. — Да уж точно, Тихоныч,—подал голос Федор.— Верно толкует. — Жирно будет. Вот раньше... — Раньше, батя, на быках пахали! Что, пойдем запрягать? — Горластый ты, паря, стал. Другие вон молчат. — А кто другие? — Федор обернулся, прошел несколько шагов к комбайну и захохотал.— Другие, Тихоныч, тебя уже не слышат. Глянь. Бросив на землю брезентовую палатку и завернувшись в фуфайки, Валька и Огурец сладко спали, крепко прижавшись друг к другу спина­ ми. — Разбуди, пусть домой едут. — Не торопи, Тихоныч, результат надо узнать. Для того и оста­ лись. Долго он там ковыряться будет? Учетчик, словно услышав их, скоро подошел к ним. — Ну, мужики, жахнули седни. ♦ — Сколько? — Выражаясь статистическим языком, шестьдесят семь процентов семенного поля убрано. — Значит, самих себя обогнали? — недоверчиво протянул Федор.—• Ты, болезный, в темноте не напутал? — В темноте, Федор Петрович, я могу попутать только свою жену с соседкой. — А что, Тихоныч, ничего парнишки-то, а? С ими работать можно. Где лягут, там и спят. —Федор рассмеялся. Смех у него глухой, нутря­ ной, ухал, как в бочке. 4 Давно не заглядывал Иван в знакомый переулок. Старый, деревян­ ный тротуар кончился, густая росная трава приглушила шаги. Вот и ограда. Иван перепрыгнул через нее, чтобы не скрипеть калиткой, и согнутым пальцем постучал в раму, надеясь, что баба Нюра, как и рань­ ше, отвела Любаве отдельную комнатушку с единственным, но веселым окном — на восток. За окном послышался шорох, в темноте мелькнуло что-то белое и створки распахнулись. Спросонья голос у Любавы звучал негромко и прерывисто, словно в нем появилась трещинка. Придерживая рукой воротник халата, она перегнулась через подоконник. От нее шел теплый и нежный запах. . _ ^ « . «Неужели я буду когда-нибудь так жить? Любавины руки, ее губы, этот запах будут со мной каждый день, каждую ночь. Проснешься, а она рядом. Может, это и зовут счастьем?» — Иван, ты? 67 а*