Сибирские огни, 1986, № 9

подобного! И мы умеем, и мы можем! Надо только научиться разговари­ вать с людьми, понимать их, поменьше орать и приказывать мноюму надо учиться. „ Шестичасовая работа, непрерывный гул комбайнов, падающая вниз колосьями под резцами жатки пшеница, дрожь железа всё наполняло тело тугой, вяжущей усталостью, ей становилось труднее сопротивлять­ ся, но мысли, на удивление, приходили ясные и четкие. Приходили мгно­ венно, вроде бы совсем разные, но на самом деле незримо цеплялись одна за другую, как зубья шестеренки, и крутились, образуя ровный и законченный круг. ...Небольшая, глубокая хлебница, доверху наполненная тонко наре­ занными белыми ломтями, внезапно —Иван даже не успел заметить когда — оказалась перед самым его носом. Фермер, принимавший их туристическую группу и сидевший рядом, заметил удивленный взгляд, придвинулся поближе и поманил пальцем переводчицу. Та подошла. Глядя на Ивана, а не на нее, фермер быстро заговорил. Переводчица слушала и кивала аккуратной, прилизанной головкой. — Он говорит, что вы можете не стесняться, ешьте хлеба, сколько вам хочется. Он знает, что у вас в России не хватает хлеба и вы его по­ купаете за границей. I Иван рассмеялся. В первую минуту даже не сообразил, что ему от­ ветить. — Почему вы смеетесь? — Вы были в России? — Давно. После войны, в сорок шестом году. — С тех пор много изменилось. И хлеба, поверьте, хватает. — Но вы его все-таки покупаете за границей. — А это, извините, наше личное дело. — О! — Фермер похлопал Ивана по плечу. Рука у него была сов­ сем не старческая, крепкая и мозолистая. —У вас это называется вме­ шиваться во внутренние дела. А я вмешиваться не хочу- Так что поку­ пайте, если вам угодно. Фермер добродушно улыбнулся и так же внезапно, как поставил, убрал хлебницу в сторону. Застолье с вежливыми и осторожными ре­ чами с обеих сторон шло дальше своим ходом, а у Ивана никак не'вы­ ходил из головы странный вопрос, как не выходит он и сейчас, когда уже прошло почти два года после поездки в одну чистенькую и прибран­ ную западную страну. Почему же мы покупаем хлеб за границей? Иван знал официальный ответ на этот вопрос, но всегда добавлял к нему свое — потому и покупаем, что не научились, как надо, как следует, ра­ ботать и хозяйствовать. Хотя бы вот здесь, в родной Белой речке и на землях вокруг нее. С ^тяжелым чувством вернулся он тогда домой. Входил в колею обычной, повседневной жизни и с острой болью, каким-то новым зрением смотрел на Белую речку. Свалки мусора на окраине, расквашенные до­ роги, по которым в распутицу ни пройти, ни проехать, обросшие наво­ зом фермы — все бросалось в глаза, кричало безмолвным криком о нехватке настоящих хозяев. Общую картину не спасали даже новень­ кие, кирпичные домики, возле них было все то же: грязь, поломанные из­ городи и в садиках — засохшие прутики неизвестно каких деревьев. Но еще больше, чем сама эта картина, поражало другбе —люди привыкли так жить, жили и считали, что все идет правильно. Противилась душа, не принимала устоявшегося порядка вещей, и Иван не заметил, когда он стал ненавидеть серость и убогость родной деревни, общую, устоявшую­ ся привычку к плохой работе. Странно, непонятно, но ведь привыкли: в одном месте килограмм хлеба рассыпали, в другом. Килограммы вы­ растают в центнеры, центнеры в тонны. А от кого зависит? От него, только от него. Иван даже правило для себя вывел и название ему придумал: «Не­ видимые они и конкретный я». Они — плохо думают, делают ошибки, ляпают плохие комбайны и машины, тащат под себя, что плохо лежит, 64