Сибирские огни, 1986, № 9

чила на улицу. На яркий свет. Машина уже стояла возле конторы, за рулем сидел в большой лисьей шапке Виктор Бояринцев. Опустив стекло, высунувшись из кабины, он поправлял зеркальце и солнечный зайчик прыгал по стене конторы. Виктор, как всегда, был не очень разговорчив, кивнул в ответ на приветствие, включил мотор и равнодушно спросил: — Поехали, начальница? — Поехали.. Только не расшиби. Машина выкатилась за село, на черную трассу, где снег еще с ран­ него утра перемешали с грязью. Под колесами хлюпало, на ветровое стекло летели мутные брызги. Лицо у Виктора было хмурое и сосредото­ ченное. Острые глаза узко прищурены, крупные руки с короткими расто­ пыренными пальцами уверенно лежали на баранке, а нижняя губа, по детской еще привычке, была крепко прикушена. До райцентра они добрались благополучно. Любава сдала отчеты, получила, что было нужно, Виктор перетаскал тяжелые ящики из скла­ да в кузов, и двинулись домой. А уже темнело. Дальние колки станови­ лись черными и ближе подступали к дороге. За день машины оконча­ тельно разбили ее, размочалили, и колеса то и дело плюхались в глубо­ кие ямы, наполненные водой. Одна из таких ям подстерегала их неда­ леко от деревни. Машина ухнула и намертво встала. Ни назад, ни вперед. Виктор распахнул дверцу кабины, достал из-под сиденья топор и направился в колок. Притащил оттуда две сухие лесины, затолкал их под колеса и направился к колку во второй раз. Любава выскочила, что­ бы помочь ему, и сразу же по колено окунулась в лужу, набрала полные сапоги холодной, грязной воды. Снова залезла в кабину, сидела там и изо всех сил сжимала зубы, чтобы они не стучали. Виктор притащил еще одну лесину, уложил ее и попробовал вые­ хать. Но колеса крутились вхолостую, на одном месте, и еще глубже уходили в холодную, жидкую мешанину. — Дело дохлое, начальница. Пешком пойдем или утра будем ждать? — Да я вот... ноги промочила. Он мельком глянул на ее грязные резиновые сапоги, на мокрые по­ лы пальто. — Разувайся. Лечиться будем. Еще чахотку схватишь. Зубы у Любавы выбивали мелкую дробь. Виктор из-за сиденья до­ стал бутылку водки, стакан, там же у него лежал хлеб и сало. Ничего не спрашивая, он уверенно распоряжался. Стянул с Любавы сапоги, мок­ рые носки, натер ноги водкой. Его сильные руки были горячими. Люба­ ва стала согреваться. Потом он заставил ее выпить. Водка ударила жа­ ром, сразу закружила голову. Любава закрыла глаза, откинулась на спинку сиденья и ей показалось, что она поплыла. Плавно, невесомо. Покачивало, убаюкивало и несло дальше. Она очнулась внезапно, как от толчка, почувствовав на своем теле шершавые, сильные ладони. Еще окончательно не проснувшись, пыта­ лась оттолкнуть их от себя, но они были как железные. Вскинулась и прямо над собой увидела острые, со злым огоньком, глаза. — Ты тихо, не шуми, никто не услышит. Голос у Виктора был твердый и спокойный. — Пусти! Пусти! Выгибалась, барахталась, хотела вырваться, но в тесной кабине бы­ ло мало места, а Виктор тяжело придавил, не давая освободить руки. Он не суетился, не уговаривал, а молча, спокойно подминал ее под себя. От крепких, цепких рук не было спасения. Дюбава закричала. Крик, не вы­ рываясь из плотно закрытой кабины, ударил в ее же уши. Глаза’Викто­ ра не дрогнули. Тогда она стала упрашивать его, умолять, плакать Не помогло. Злой огонек не погас и не потускнел. Старое, продавленное си­ денье противно скрипело, в кабине угарно разило бензином. Так закончился день, одаривший утром обилием света. 50