Сибирские огни, 1986, № 9

посвящ ений и пож ел ан ий на подаренны х ею книгах... Т ут я п о д х о ж у , наконец, к том у, чем вы званы не рассеявш иеся д о сих пор, глубок о волнующ ие меня недоум ен ия и догадк и . Речь идет о б авторской надписи на одн ом из последн и х, н аибол ее полном и, на мой взгляд, сам ом лучш ем по соста­ ву и оф орм лению , издании стихов Е л и за­ веты С тю арт («П олы нь и солнце», М ., «Сов. писатель», 197 9 ). А втограф таков: «А. И. С м ердову от автора на память. «В ой ди в мой мир — и ты его полю ­ биш ь...» Е. С тю арт, Ѵ 1І-79 г.» « З а д ел а за живое»- н е столько непри­ вычная суховатость и «ф орм альность» са ­ м ого посвящ ения, сколько приведенная вслед за ними в кавычках начальная стро­ ка из д авн о пам ятного мне, написанного в 1971 г., стихотворения Елизаветы К он­ стантиновны , часто мною цитируем ого устн о и печатно как лирическое «кредо» поэта. В сам ом дел е, что хотела этой строкой ск азать им енно м не автор — призвать ли ещ е р а з и бол ее проникновенно «войти» в ее довол ьн о хорош о мне знакомы й и чувствуемы й, но, конечно, во многом сокровенны й внутренний, поэтический «мир», напомнить ли о недостаточном внимании и познании, а следовательно, и в чем -то неполной «лю бви» и сочувствии к этом у «миру»? Было н ад чем задум аться, с чем р а зо ­ браться не только в этом автограф е, но и в сам ой поэзии одн ой из самы х бл из­ ких сверстниц и зем лячек по литературе и ж изн и , а значит, и в наш их отнош ениях не только в былом, но и сегодн я, и в будущ ем . Х отелось ср а зу ж е, откровенно, по д у ­ ш ам и с гл азу на глаз, как бы вало рань­ ш е, объясниться по этом у п оводу с Ели­ заветой К онстантиновной. Н о к этом у времени она у ж е была сер ьезн о больна, л ето п роводила в укром ном ’ и м ало­ доступ н ом Ю рт-А кбалы ке на У ене. Д а и я сам стал и зрядн о «сдавать», отдавая больш е времени и внимания не рукописям и письм енном у стол у, а больнично-сана­ торной койке и п алате или дачной ж е «изоляции» в б о р у на берегу О бск ого м о­ ря. Словом , как-то не вы давалось п о д х о ­ д ящ его случая ни для встречи, ни д а ж е дл я тел еф он н ого р азговора. К том у ж е, ещ е вернувш ись после двухл етн его с лишним св оего пребы вания в К итае, я зам етил, какие новы е изменения произо­ шли в л итературной ж изни и ср ед е Н о в о ­ сибирска, в том числе и в творческом, д р у ж еск о м , особен н о м ол одом окруж ении Е лизаветы К онстантиновны , б е з к оторого ее просто нельзя бы ло представить. И это, хоть и не вы зы вало какой -ли бо «р ев ­ ности», н о и н е сп особствов ал о п реж н ем у н аш ем у творческ ом у и д р у ж еск о м у общ е­ нию, к оторого, м о ж ет, мне п оказалось, она д а ж е сторонится. А в ф еврал е 1984 года, вы звав острейш ее чувство утраты , но оставив вм есте с этим ощ ущ ение не­ выясненности некоторы х н едоум ений, не­ оп ределен н ости наш их отнош ений, ж и в о е и столь значительное дл я меня общ ение оборвал ось н авсегда... В прочем, значительно раньш е этого я у ж е и сам , достаточн о хорош о зная п оэзию Е. С тю арт, дивясь и р адуясь н еувядаем ости и соверш енствованию ее поэтического дар ован и я и м астерства, чи­ тая ее новы е лирические циклы и п одбор ­ ки, появлявш иеся в «С ибирских огнях» и отдельны х и здан и ях, начинал кое-что по­ нимать в п роисходивш ем в ее лирике не то чтоб перелом е, но качественно новом , внутреннем процессе. О бращ ало на себя внимание, но к а за ­ лось вполне законом ерным и п р еобл ада­ ние в ее новы х лирических циклах м оти­ вов п одступ аю щ ей старости, испове­ дальн ого «подведения итогов» п рож итом у, испы таниям и утратам , одиночеству и н е­ прикаянности, очень знакомы х и мне сам ом у: Ни радости, ни боли, ни стихов. И сердце ни на что не отвечает. А меж вторых и третьих петухов Бессонница крепчает и крепчает... Ну, что же, старость, силы отнимай И надо мною торжествуй победу... Ты только душу, душу не замай — Я в этот край еще не раз приедуі.. Д а , п р одол ж ает ж ить, здравствовать, наполнять д уш у человека .радостью со зи ­ дания и поисков счастья «этот край» р о д ­ ной зем ли, ж ивой природы , в частности, «Ю рт-Акбалы к •— свящ енная зем ля! З е л е ­ ный мир на берегу У еня... Г уден ье за х м е­ левш его шм еля. Рябины рденье. И стихов рож ден ье». И этом у ж ивом у и вечному бытию и деянию посвящ ает и при­ носит бл агодар н ое и п окаянное свое слово поэт: ...Меня сгибали годы и невзгоды И покидали люди и стихи, Но я всегда в твои гляделась воды, Меня твои будили петухи. Хочу опять испить твоей росы я, Избыть всю горечь, душу не тая. Кедровый рай, суровый край России, Судьба моя, кровиночка моя... И углубл яя, наполняя высоким с о д ер ­ ж анием об р а з этой «свящ енной земли», «зел ен ого мира», заветного уголка и «кровиночки» своей душ и, поэт дает п оэ­ тически возвыш енный и обобщ енны й обр аз Родины : Была всегда со мною рядом Моя судьба — моя страна. Она сквозь горе и сквозь радость Во мне звучала, как струна... Ты для меня начало всех начал. Твой ветер колыбель мою качал, г И вручены мне до скончанья дней Полынь и солнце Родины моей. Н о именно у ж е на склоне дней и на верш ине своего поэтического восхож ден и я, в этом , как б у д т о уединенном и д а ж е обособл ен н ом от мирских сует и мелочей «краю » поэт откры вает и обр етает д л я с е ­ бя ещ е один или, м ож ет, дотол е непости­ ж и м о сокровенный свой «мир» — п одл и н ­ ной поэзии, человеческой душ и, который призы вала нас лирическая героиня Е. С тю ­ арт вм есте с нею понять и «полю бить». И в этом м ож н о убеди ться, припомнив и вдум авш ись в восьмистиш ие, откры вающ ее цикл «Н а заветны х моих островах», первая 169