Сибирские огни, 1986, № 9

к объ екту вы сказывания, она не понимала и не принимала. П омню , как о б одном из поэтов, попав- ш их в «обой м у» первых героев критиче­ ских о бзор ов (н азовем его А .), Е лизавета К онстантиновна, признавая его несом нен­ ную одаренн ость, зам етила: «И все-таки... В от стол, вот на стол е соль, л ож к а, хл еб... Он напиш ет о б о всем в напиш ет блестящ е, но с равной долей вдохновения». Она всегда с больш ой последователь­ ностью подчеркивала нравственную сущ ­ ность поэтической работы . «Ч то я могу?» — так н азван о в ее п оследн ем сборнике «М оя рябин а» о дн о из стихотворений. И это центральный вопрос во взаи м оотн ош е­ ниях поэтессы с читателем, на который она искала ответ, раздумы вая об о б я за н ­ ностях поэта. А ллегорией творческого- дар а в лирике Стю арт стал «высокий д о ж д ь » , дающ ий ж изн ь всем у ж ивом у. Е е на могли пленить в сти хах только ум ение автора, его опыт и искусное вла­ д ен и е словом . Г о р а зд о выш е она ценила сп особн ость поэта вы звать ответный от­ клик читателя, тронуть глубины его душ и, «когда и сам не знаеш ь, зачем и отчего, а слезы проливаеш ь от слова одного». С ама она в высшей степени владела способн остью будить в своем читателе с о ­ переж и вани е. О б этом с больш ой убеди - телькостью свидетельствовали письма чи­ тателей , которы е приходили со всех кон­ цов страны : из М осквы, Л енинграда, С вер­ дловск а, Риги, К расноярска, Вильню са, Б ел гор ода и т. д . Авторам и их были лю ди разны х возр астов и профессий: студенты , п едагоги, рабочие, врачи, культпросвет­ работники, моряки... И тут хотя бы мельком хочется у п ом я ­ нуть ещ е об одн ом ,— к сож ален ию , р ед­ ком сегодн я — качестве Елизаветы К он­ стантиновны : она имела правило, к ото­ ром у осталась верна до п оследних дней своей ж и зн и ,— аккуратно отвечать на присланны е письма, и отвечать не ф ор ­ мально. Р а з написавш ие часто становились ее постоянными корреспондентам и... В сам ом начале м ая 1983 года в секторе литературы И нститута истории, филологии и ф илософ ии СО АН ССС Р п р оходи л о совещ ание «Актуальны е проблемы лите­ р атуроведен и я в Сибири. И тоги и перспек­ тивы». П осл е его окончания 7-го м ая я была на Н арымской, 7. Е лизавета К онстантиновна была у ж е очень больна. О б этом я узн ала от Антонины Евгеньевны , а ещ е раньш е дога д а л а сь по пры гающ им строчкам п р еж ­ д е всегда \ так аккуратно написанны х писем. Е е са м о о б л а д а н и е п орази л о м еня, как, наверное, п ор аж ал о он о всех, кто общ ался с нею в этот п ериод ж и зн и . Х орош о з а ­ помнилось, как она ск азал а: «Я прожила дол гую ж и зн ь и теперь к аж ды й ден ь в ос­ принимаю как п одарок судьбы ». А ведь в дол ги е месяцы бол езн и, о с е ­ рьезности которой Е л и завета К онстанти­ новна не м огла не п одозр евать, она пере­ носила не одни только ф изические ст р а ­ дани я, которы е ум ела скрывать от окру- 164 ж аю щ и х, она п ереж и вала ещ е и трагедию худож н и к а, мучительно п редчувствующ его утрату полноты ощ ущ ения мира и с о зн а ­ ющ его эту н еи збеж н ость. Н аверное, им ен­ но в такие минуты родились горькие, пронзительны е строки, которы е читатель узн ает у ж е после: А вот теперь сразил покой — Все то, что пело, что болело, Вдруг обернулось слепотой, И глухотой, и немотой Сковало душу мне и тело... А травы за окном растут, А дождь порой стучит о крьшіу, И с криком ласточки снуют... А я не вижу! Я не слышу! В эту наш у, ок азавш ую ся последней, встречу мне к азал ось неуместным и к о ­ щунственным по отнош ению к ней говорить о текущ ем и повседн евном , но она с бо л ь ­ ш ой настойчивостью расспраш ивала меня о р а б о т е конф еренции и очень ож и в и ­ лась, к огда я стала рассказы вать о том, как ставились проблемы изучения л и тер а­ турного н аследства С ибири, что говори ­ лось о соврем енной литературоведческ ой ситуации. «Значит, р абота идет, — зам етил а она, — и дел аю т ее увлеченны е, н еравнодуш ны е лю ди!» С ам а она не прекращ ала работы и б у ­ дучи больной. Л и стаю письма п оследн и х лет: «Вы пиш ете: «М ож н о ли так м ного ра­ ботать?» М ож ет, и н ельзя у ж е, но б ез р а ­ боты абсолю тн о (подчерк нуто ею . — Г . Ш .) не м огу... Р а б о та — сп асен ие от всего, что н уж н о забы ть, и от всего, о чем не н адо дум ать» (31 м арта 1981 г.). «С дала м аленькую к ниж ку стихов на 1984 год. А вось она п ройдет б ез особы х потерь через все р едакторск и е и рец ен ­ зентские руки» (16 сен тября 1982 г .). В том ж е письме сообщ и л а: «С тихов больш е не пиш у. П осл едн ее написала 7— 8 июля в больнице». Н о в него ж е влож ил а новы е стихи, сдел ав приписку: «Свои немногие новы е стихи (некоторы е перепечатанны е) я В ам посылаю ». А через го д (1 сен тября 1983 г.) опять писала о новых стихах: «Очень н еудобн о писать л еж а . О бещ аю т врачи, что встану, но они по дол ж н ости обязаны «вселять бодрость» в больны х! В прочем , я пока и не отчаиваю сь и д а ж е пиш у стихи» (подчерк ­ нуто мною .— Г . Ш . ) . В августе того ж е, 1983, го да , она при­ слала в письме три новы х стихотворения: «С таруха на завалинке», «Ш арм анка м оего детства» и «В ечная ск азк а». Я прочла их м у ж у и приятельнице, которы е в это в р е­ мя ок азали сь д о м а . И м уж по п ов о д у пер­ вого сти хотворен ия зам етил: «К акая п рав­ да! И как она ее видит, зн ает! Н о сам а-то так н е м ож ет: и больная н е прекращ ает работы »... Е ли завете К онстантиновне я П ередала в ответном письме эту реплику, и она о т­ кликнулась на нее: «С пасибо В аш ем у м у ­ ж у за его зам ечание по п оводу м оей «С та­ рухи на завалинке» (14 сентября 1983 г .). С конца 1983 года письма становились все р еж е, почерк — н еразборчивей.