Сибирские огни, 1986, № 9

Николай САМОХИН ИЗ НОВОЙ КНИГИ РАССКАЗОВ ЛЕТО СОЛНЕЧНОГО ЗАТМЕНИЯ и е умею выдумывать — вот какая беда. В смысле —сочинять. Хо- 1 * тя сочинительство и хлеб мой насущный, и занятие вполне п тенное. Да и само слово «сочинитель» едва ли не древнее и понят­ нее позднейшего «литератор». Но вот... не могу. Сколько раз порывал­ ся я начать повествование как-нибудь этак: «Иван Иванович проснулся утром, напился кофию, надел архалук и поехал на Вежин луг...» —и ' всегда терпел крах. Потому что не знаю никакого Ивана Ивановича. Не встречал, С ним вместе не служил. И не могу представить ни его кофия, ни его судьбы. Худо-бедно я знаю себя. Худо-бедно — тех, с кем соприкасался плечами, чью жизнь, чьи истории наблюдал с близ­ кого расстояния. Но этого, говорят, мало. Надобно уметь п р е д с т а в ­ л я т ь . Один мой приятель, известный литератор (я его глубоко ува­ жаю) прямо-таки на теоретическом уровне доказывает: пока человек пишет только о себе, о своей жене, теще, соседе —о ближних,— он еще не писатель, а так... зарисовывалыцик. И лишь когда он проникнет в душу дальнего, неизвестного — вот тогда заработает право носить высокое звание российского литератора. Да бог бы с ней, с теорией. Теорий-то разных много. Практика бьет вот в чем дело. Другой раз —прямо наотмашь. Написал как-то о знакомых дураках. Они себя — дураки дура­ ками — а узнали. И в крик: оклеветал! Ладно—дураки: что с них взять? О генерале знакомом написал—умном, интеллигентном. С сим­ патией и сочувствием написал. Про то, как он двух мужиков не смог прокормить. Такие, извиняюсь, глоты попались —чуть по миру его не пустили. Так вот, мужики — ничего, а генерал обиделся. Да так крепко что подговорил других генералов —и пошли они на меня войной. Мать честная! Года два, однако, в осаде держали. Фронт развернули от Москвы до Охотского моря. Если память мне не изменяет, именно после этой кровопролитной кампании я сделал последнюю отчаянную попытку научиться писать по рецепту моего друга-теоретика.’Нуда, после нее... Об этой попытке хочу рассказать отдельно. Для чего? Да хотя бы в назидание — прежде всего самому себе. Итак, безумно жарким летом, в памятный год полного солнечного затмения, сбежал я на дачу. Сбежал от городского варева, от суеты те­ лефонных звонков, собраний, от позарез необходимых, а чаще всего вовсе не нужных встреч, от бесконечных «надо», — сбежал, чтобы, наконец-то, сгрести в кучу расползшиеся, растерзанные мысли и спокойно по- 8