Сибирские огни, 1986, № 8

Хохол отвернулся и пошел к коновязи. Но вахмистр метнулся вслед, схватил его за шиворот и остервенело повернул лицом к себе. — Нет, ты стой, шельма! Скажи мне, по какой причине не при­ знаешь государевых денег? Ты погляди, сучье твое рыло! На деньгах пресветлейший лик его императорского величества! А ты не признаешь?! Я те покажу, смутьян!.. Вахмистр одной рукой держал хохла за шиворот, а'другой тряс перед его лицом ассигнациями. Из толпы ярмарочников послышались голоса: — Ты руки-то, служивый, того, не распушай! — Что глядите, раззявы, вступитесь! — Бейте их! — взвизгнул кто-то очертенело. И было бы большое худо. Да на церковной каланче басовито ударил колокол. Заслышав благовест, все разом отрезвели. — Молите бога, скоты!—прохрипел вахмистр.— Не то привел бы я своих казачков. Почесали бы они вам ребра. Сволочье, народ!.. Толпа нехотя расступилась перед вахмистром. За ним черной тенью двигался кривоногий. Едва они скрылись из виду, перепуганный хохол отвязал лошадей и был таков. Г Л А В А V I I I ПРАЗДНИЧНОЕ МОЛЕБСТВИЕ Все сегодня делалось с особым смыслом и особой старательностью. Та же каждодневная аллилуйя звучала сейчас как торжественный ака­ фист. И все же самым значительным было не обилие праздничных све­ чей, не слаженность церковного хора, не сияющая митра на голове отца Василия, а совершенно другое. Это они — почетные бергалы Игнатий Колокольцев и Фаддей Чирков —составляли центр юбилейного богослужения. И потому каза­ лось, что все это многолюдство и велелепие совершается для них и ради них. Пропев акафист государю императору, хор грянул «Многие лета» — в честь Игнатия Колокольцева и Фаддея Чиркова. Господи! Что тут сталось в храме! Что сталось! И горящие свечи, и молящиеся люди — на мгновение оцепенели и замерли. Виданное ли дело! В божьем храме славят мужиков! И в сладостном сне такое не вдруг привидится... Более всех умилялись богомольцы из Барабинской слободки. Это их брат-бергал, Игнаха Колокольцев, мужик из мужиков, простолюдин из простолюдинов удостоился столь великой чести! Но не было в храме богомольца, ликующего с такою восторженной радостью, как карауль­ щик монетного кожуха Иван Исаков, а попросту Моргун. Стоял он рядом с самим Игнахой. Уже в самой церкви смекнул Моргун, что не резон ему лезть в первые ряды с почетным народом, и уже собирался приотстать, но крестный дед Ехет ухватил его за рукав и увлек за собою к самому амвону. И теперь Моргун то и дело опасливо косил глаз в сто­ рону господ. «Налюбопытствовал, натца, вчера в кабаке у Глота » Выгнув спину, клал на живот троеперстия господин пристав весь , багровый, аки очищенная свекла. «Поди, и греха за собой не’чѵет А зубов лишил...» ^ * Моргун перевел взгляд на господина управителя. «Внешней обличностыо похож на Николу-чудотворца. Разве что окуляры не личат святым». ^ Справа от управляющего стоял по виду обыкновенный мѵжик толь­ ко холеный. Да рука вся в перстнях с драгоценными каменьями «С бо­ гом разговаривает, ровно со своим приказчиком. Не зря говорят мол золото, хоть и тяжелое, а в небо вздымает...» ’ ’ Взглянув на петербургского гонца, Моргун приметил что тот хмурится, головой дергает, будто норовит кого-то боднуть 88