Сибирские огни, 1986, № 8

гих, У кого и развалились напрочь. А в малышевской церкви, сказыва­ ли, колокола сами собой звонили... — Все это значит —не видать нам царствия небесного, как собст­ венных ушей. За чужие-то грехи! Искупиться, Иван Митрич, надобно, искупиться! • — Да ить как искупиться-то, Егорий?— спросил Моргун с на­ деждой. — А это уж кто как сумеет. У кого ни кола, ни двора и семьи нету — в бега в самый раз. А другому — помолиться, чтобы господь изничтожил сатанинское это заведенье... — Как это изничтожить-то! Ты чо, натца, несешь! — А как изничтожают, ежели, к примеру, купчишка мужиков обсчитал? Красного петуха подпустят под лабазы с товарами и весь сказ! Как в прошлом году... — Ты, Егорий, чтой-то не то глаголишь! Говоришь об искупленье, а сам во грех вводишь! — Красный петух — самое что ни на есть безгрешное дельце. И в десяти Христовых заповедях оно во греховных делах не значится. Это тебе — не татьба, ты ничего не крадешь. Душегубства здесь тоже нету, руки кровью не мараешь. Ни прелюбодеяния, ни свидетельства ложного — все как есть по-христиански. И событие-то проистекает, будто стихия,—от неведомой искры. Бог дал —бог и взял,—и Егорша старательно перекрестился. — Вот ты, Егорий, говоришь про запаленье. А как же клятва, каковой мы все присягали царю-батюшке? Клятво-то преступничество — великий грех! Но Егорша, нимало не задумываясь, изрек, как о деле давно решенном: — Хе-хе! Да клятва-то эта силы не имеет. Она же не божья. Она господами выдумана. Для охранения своих антиресов.' А для видимости в церкви освятили. Вот и вся ее святость. Моргун, собравшись с духом, выпалил: — Ты, Егорий-Победоносец, навроде как подбивать меня на запаленье?! — Дурья башка! Подбивать! — передразнил Егорша.—Да ить ты сам спрашивал насчет искупленья. Я раскрылся тебе, и ты могешь, как в этой самой сатанинской клятве прописано... Теперь воля твоя — благовременно объявить и не допустить... — Ты что мелешь, Егорий! — оборвал его с обидой Моргун— Не­ тто я Иуда Искариот?! — .Да знаю я, Митрич, знаю! — примирительно пробасил Егор­ ша. —Чтоб мужик мужика за тридцать серебреников продавал — да не в жись! — Я так тебе скажу, Егорий: дружба дружбой, а грехи, натца, врозь... Под шестком уже в третий раз прокукарекал петух. День третий ЗАВОД-СУЗУН — МЕСТО ГРЕХОВНОЕ Г Л А В А I БАБЬИ ШАШНИ Мария Павловна после ночных тревог так и не могла больше сомк­ нуть глаз. Часы указывали половину девятого, но на дворе стояла черная, как омут, ночь. Управившись с денщиками по хозяйству, 49