Сибирские огни, 1986, № 8

себя в мальчишеских драках. Ему не с кем было посоветоваться, и он сам торил дорогу по жизни: после семилетки отвез документы в училище механизации, или, как его тогда называли, в фазанку. В фазанке кормили за казенный счет, давали бесплатную одежду и место в обще­ житии. Пока он учился, мать схлестнулась с залетным, приезжим мужиком и укатила вместе с ним в неизвестном направлении. До сих пор ни слуху, ни духу. ' Федор сильно не горевал. Он уже привык жить в одиночку. После армейской службы, не давая себе разбаловаться, сразу женился. Рожал детей, радовался им, работал для них и старался, чтобы у них все было иначе, чем у него самого в детстве. Вдруг Иван остановил свой комбайн. «Что там еще?» — невольно подумал Федор и вслух пробормо­ тал: — Ну, началось... Иван, вытирая платком грязное лицо, на котором светлели только глаза и зубы, уже шел навстречу. — Огурец, давай сюда. Идем глянем. — Чего глядеть-то, Ваньша? — Валька, и ты тоже, и ты, Федор. Он подвел их к слишком уж глубокой борозде из того самого «сви­ нороя», наковырянного прошлой осенью. Жаткой здесь никак не приспособишься, и в борозде густо, один к одному, лежали колосья. — Видишь? — Ну вижу, не слепой. — Ни хрена ты, Огурец, не видишьі — Иван говорил почти шепо­ том и едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик.— Закончим, пойдем по колдобинам, как пионеры раньше, и будем колоски собирать. — Иван,— подал несмелый голос Валька.—Да кто их теперь собирает? — Мы будем собирать! Ясно? «Пацаны. Ну, чисто дело, пацаны»,— удивленно подумал Федор, а вслух сказал: — На меня можете не рассчитывать. Вот он, —показал пальцем на Огурца,— пусть и собирает. Я за других не нанимался. — А на своем огороде ты бы бросил картошку? — За мной и на колхозном не остается. Кончай, Иван, речи тол­ кать, время поджимает. — Я сказал. Постелим палатку и протащим вдоль колдобин. А потом каждый будет думать. Всё. Давай по комбайнам. «Ишь ты, я сказал,—усмехнулся Федор.— А я тоже говорить мастак». Огурец расстерянно и виновато смотрел на носки своих обшар­ панных кирзовых сапог. Валька недоуменно, по очереди, всех осматри­ вал и смущенно улыбался. А Иван уже торопился к комбайну. 2 Объезд своего бригадного хозяйства Яков Тихонович совершал на легонькой кошевке. Кошевка у него была старая, единственно оставшаяся в округе, и особая — на резиновом ходу. Мерин со странной кличкой Пентюх тоже был староват, но бегал еще исправно. Другие бригадиры давным-давно пересели на легковые машины и мотоциклы, а Яков Тихонович продолжал ездить на кошевке. Над ним незлобиво посмеивались. А Веня даже хотел однажды пристыдить. — Яков Тихонович,— говорил он,— понимаете, неудобно за вас. Передовая бригада, лучший бригадир, и на тебе — кошевка сороковых годов. Что обо мне подумают? Скажут, что зажимаю. Яков Тихонович совершенно серьезно отвечал председателю: — Давайте шофера, я хоть на «Волге» поеду. — А сами? — удивлялся председатель.— Что, водить не умеете? — Научиться недолго. Так я ведь задавлю кого-нйбудь. Я ж по 24