Сибирские огни, 1986, № 8

В смиренной позе кающегося Огурец долго стоять не мог. Плюнул, крутнулся на одном месте, полез в карман за папиросами. Все у него делалось и получалось по-своему, по-особому, не так, как у других. Он даже закуривал лихо и с удалью —щелкал большим пальцем по пач­ ке, и папироса залетала ему прямо в приоткрытые губы. Прикурил, огля­ нулся, словно боялся, что их подслушают, снова попросил: — Ваньша, будь человеком. — Ладно, пошли. Ольгины родители жили на другом краю, и друзьям пришлось то­ пать через всю деревню. Встречные бабы, как обычно, были в курсе дела и провожали их понимающими улыбками. Над друзьями бабы посмеивались, а Ольге, втихомолку, завидовали. Взбрыкивал Огурец не часто, а в остальное время носил жену на руках. В самом прямом смысле. Подхватывал полнотелую, пышную Ольгу и кружился с ней по избе. А то садил ее в передний угол, не позволял вставать и сам мыл полы, варил ужин, кормил кашей дочку и даже доил корову. Наверное, за это и прощала его Ольга, ну, и за то, что вообще он такой, Огурец,— нельзя на него долго злиться. Улица кончилась. Дальше —околица. Дом Ольгиных родителей последний, его едва видно за зеленой листвой высоких, разлапистых тополей. — Ну, ты иди,—Огурец подтолкнул Ивана к калитке.—Я тут по­ ка, на лавочке. Иван сделал зверское лицо, показал ему кулак, толкнул калитку, вошел в ограду и столкнулся с Ольгой. Она развешивала после стирки белье. Полная, статная, с приветливыми, ясными глазами, Ольга была так мила в своем стареньком, коротковатом платьице, такой домашно­ стью и уютом веяло от нее, что Иван не удержался и про себя выругал Огурца: «Балбес! От такой женщины на сторону бегать!» Ольга степенно повернулась на стук калитки, сразу нахмурилась, но, увидев, что Иван один, что следом не тащится ее благоверный, сразу сменила гнев на милость и улыбнулась. — Гостей принимаете? — Не всех. Проходи, Ваня. С работы? Хочешь молочка? Не дожидаясь ответа, направилась в летнюю кухню, вынесла лит­ ровую банку молока и стакан. Глядя на нее, Иван еще раз молча вы­ ругал Огурца. При такой красавице... — Ольга, я вот... — Пей молоко сначала, потом будешь уговаривать. Опять этот потаскун послал. Надоел! И знаешь, самое обидное, всех окрутит, всем пыли в глаза пустит. Мать родная и та... Знаешь, что говорит? От хороших баб, говорит, мужики не бегают. Прошу отца, чтобы он машину забрал, у того свое: зачем ее покупал, если она в гараже будет ржаветь? Как же, Лёне плохого нельзя делать, а дочери родной, выходит, можно... Ольге надо было выпустить пар, выговориться. Иван пил молоко и внимательно слушал. Он уже заранее знал, что будет дальше. Сколь­ ко он их мирит? Лет пять, не меньше. И всякий раз дает зарок: больше не пойду. Хватит. Сами разбегаются, пусть сами и сходятся. Тоже, нашли попа-.миротворца. Дает зарок, а потом морщится, но отказать Огурцу не может. Не может, хоть плачь. —■Ну,' я его проучу,— решительно пообещала Ольга.— Три меся­ ца сроку. Пусть один помается. А ему, Ваня, скажи, что я, мол, ни в какую. Не согласна. — Скажу, Ольга, обязательно. Спасибо за молоко. — Пошел уже? — Дела дома. Ужин надо варить. — Жениться тебе надо, Ваня. Тогда и ужин варить не будешь. — На вас глянешь, лучше век холостым. — Ну, скажешь, Ваня... Не совсем уж мы плохие,— покраснев поп­ равила его Ольга. , Иван покачал головой и развел руками. Направился к калитке 18