Сибирские огни, 1986, № 8

роженную тишину — даже кашлять перестали. Прыгнул. Все-таки прыг­ нул. А теперь уже ничего страшного нет. Он рассказывал о гниющих валках, о трех с половиной тоннах зерна, о том, что колхоз каждый год приглашает на уборку помощников, как эти помощники, напившись, ез­ дили по валкам на комбайнах, говорил о том, что брошенный хлеб и несделанная работа стали нормой... И в конце еще сказал: неужели мы все сошли с ума? Вышел из-за стола и торопливо пошел со сцены. Головы людей, си­ дящих в президиуме, поворачивались следом за ним. «Как подсолнухи за солнцем»,— усмехнулся Иван, чувствуя необыкновенную легкость, будто скинул с плеч давнишний, надоевший груз. Ошибся дверью и вошел в гримировочную, где переодевались дев­ чата из хора. Ошарашенно замер, увидев прямо перед собой чьи-то пол­ ные, голые ноги, услышал испуганный визг и, вместо того чтобы сразу выскочить, медленно попятился, пытаясь сообразить и понять: куда его занесло? Только на улице дошло, и всю дорогу до Белой речки Иван не переставал посмеиваться над самим собой. В этом смехе было какое-то, хоть и малой, облегчение. Весной хлебные валки, гнилые, изъеденные шустрыми мышами, ис­ клеванные птицами, сожгли, как только подсохла земля. И сразу пусти­ ли тракторы — запахивать. Было это совсем недавно. И вот — новая осень. 2 С тревожным ожиданием — неужели опять впустую? — Иван вклю­ чил мотор. Услышал надсадное чиханье железного нутра, не удержался и выругался. Но мотор выправился, загудел свободно и равномерно. Иван прислушался, облегченно вздохнул — кажется, в порядке. Сделал по двору мастерской несколько кругов и поставил свой комбайн в одну линейку с другими. Шабаш. Хоть завтра в поле. А две недели пропали. Нынче Ивану выделили новый комбайн, а он оказался с заводским бра­ ком, и пришлось полностью, до последнего винтика, разбирать, а потом собирать двигатель. Хорошо, мужики помогли, а то пришлось бы одному ковыряться до морковкиного заговенья. Теперь все комбайны, помытые, смазанные, стояли друг подле друга, а их хозяева сидели на лавочке возле бочки с водой, врытой в землю, по­ куривали и слушали Огурца. Тот, Как всегда, солировал, без передышки палил анекдотами и без устали размахивал руками, помогая ими тогда, когда не хватало слов. Никто не торопился расходиться по домам. В эти августовские дни, последние дни перед уборкой, мужиков тянуло на раз­ говоры. Знали, что потом будет не до них, и наговаривались про запас. Огурец неожиданно, на полуслове, осекся, показал пальцем на по­ дошедшего Ивана и повернул разговор, как он любил выражаться, на сто восемьдесят. — Во, Ваньша у нас в институте учится, растолкует. По всем высо­ ким материям и политэкономиям. — Чего тебе? — усмехнулся Иван. Он уже догадывался, что Огурец хочет разобраться в какой-то глобальной проблеме. На него такое нахо­ дило. И чаще всего в те моменты, когда у самого Огурца в жизни что-то не ладилось. «Опять с Ольгой поругались»,—уверенно подумал Иван, но виду не подал. — Не мне, а нам.— Огурец широко раскинул руки и величаво пока­ зал на Федора Прокошина и Вальку Нифонтова, сидевших рядом.— На­ род с задних мест интересуется. Недоумевает по одному поводу. Делали твой комбайн на заводе. Колхоз за него гроши выплатил. Так? Выплатил и начал ладить по новой. И опять же гроши выкладывать. Тебе сварщи­ ки одних электродов вон беремя сожгли. Объясни, как такая лавочка по науке называется? Огурец приподнялся и приставил палец к груди Ивана. С таким су­ ровым) прокурорским видом, словно его лучший друг и был больше всех виноват в организации лавочки. Иван не любил подобных разгово- 15