Сибирские огни, 1986, № 8

Взрослые дети семи убегаю т, малых можно за руку привести, «пусть возду­ хом подышат». Облепляют хоккейную коробку болель­ щики. Яркий электрический свет на снегу. Ве­ селый гул у клуба. Гул не тревоги, а праздника. Бьются в спортивном азарте здоровые мужики. И куда там энергии «Снежного городка» до хоккейной баталии экипи. рованных доспехами дружин. Все вклю­ чено: и радостная жажда борьбы, и прин­ ципиальный спор первой команды со вто. рой, и жажда заявить себя перед той, что еще не разглядела его в телогрейке на работе. Да мало ли что подвигает полнее показывать себя. Игра перед своими бо­ лельщиками — другая игра. Помню, когда еще не было в Новоси­ бирске крытого стадиона «Сибирь», хок­ кейные матчи проходили под открытым небом на стадионе «Спартак». В матчевые дни над стадионом стояло яркое зарево освещенного хоккейного «Колизея» и, как дыхание огромного горо­ да, спадал, нарастал и взрывался гул болельщиков над Новосибирском. Город знал — идет матч. И зарево сконцентрированного света хоккейной коробки охватывает всю Жу- равку. Давние кулачные бои мужчин — улица на улицу, деревня на деревню, никого не оставляли равнодушным, будоражили покой. И не потому, что — зрелище, а еще и потому, что вызывали несусвет­ ный страх женщин: неизвестно, каким вернется с кровавого игрища брат, сын или муж . Вон Калашников одним ударом уложил на снег молодого опричника Ки- рибеевича. А хоккейная встреча мужей не вызывает страха. Хотя силы включаются самые пре­ дельные. За играющих в хоккей мужей болеть легко: «Смех сплошной! Знакомые мужики кувыркаются, катаются на живо­ тах по льду». В перерыве, пока мужчины отдыхают, успокаивают дыхание, перешнуровывают­ ся, приводят в порядок хоккейную эки­ пировку, на лед выходят женщины. Но женщин мало. Их поползновения еще не массовые. Ряды слабые. Поэтому через пятнадцать минут их с площадки выпро­ важивают. Возмущайся не возмущайся. Жены пока все-таки за коробкой. Болель­ щицы. А почему бы в деревне Журавке не играть в хоккей? Коробку построили сами. Сами от сне­ га ее чистят. Сами заливают... форма есть. Коньки есть. Все близко. Все под рукой. Вышел за порог в сумерки, прошелся по дороге. Вышагнул на лед в свет, и уста- лре тело расслабится в движенииі Кто испытывал, тот знает, что это такое! А как это радостное действо обозна­ чается буднично: «В колхозе имени Ми­ чурина хорошо развит спорт». * * * Есть деревни, известные своими песня­ ми: деревни веселые, деревни добрые. Есть деревни отчужденные. В которых 136 все изругались, все извраждовались: все что-то их между собой мир не берет. Есть деревни, которые изворовались. Да, есть, есть. В них в порядке вещей: ед ет скотник с колхозного двора, себе под... это самое, два навильника сена бросит. Колхозного сена. А э то — полкопны ежедневно. Никто его не упрекнет за это. В душ е еще и одобрят: хозяин. Мешками растаскивают комбикорм — недодают, недомешивают его коровам. Поймают одного — пожурят. Второй из этого же закрома открыто своих свиней откармливает. Это видят. Об этом знают. И не осудят. Потому, что это установив, шаяся норма жизни, устоявшаяся мораль. А мораль эта от круговой поруки, все­ дозволенности, всепрощения, безнака­ занности. Спроси: «Почему тащишь-то?» Недоуменно поразится: «Ты с луны, что ли, свалился? Кто ж у себя на работе не берет?» Да, такие деревни есть, есть— А есть деревни, в которых труд на об­ щее благо — высшая оценка человека, выс­ шая похвала ем у: «Спасибо, добрые люди, за работу хорошую . Низкий поклон вам». В Ж уравке уважают человека за дело его и еще за самоотдачу души, за чисто­ ту ее. В клубе при всем народе найдут, за что сказать доброе слово каждому, кто что-то сделал лучше других. Кто отдавал­ ся работе честно и с совестью . На честные и хорошие слова в клуб идут. За это колхозные собрания и любят. На колхозных собраниях, правда, бывают и другие слова, но это уж как суд. С уд всеобщий. Всеобщее неодобрение... Оно ведь тоже формируется. В какой моральной сф ере люди живут, таковы они и сами — люди. Отсюда и самочувствие: хорошо тебе жить на свете или худо. * * * В Ж уравке любят праздники. В начале уборки — праздник первого снопа. Действо это — не формальность, не дань установившейся условности, д е­ коративной постановки, а естественное увеселение. Праздник-то он праздник, но еще и мо­ билизация, настрой людей на работу, на самую главную, тяжелейшую — уборку хлеба. * * * Славу Журавки составляет художествен- ная самодеятельность Дома культуры. У самодеятельных артистов Журавки много почетных наград и титулов. Агитбригада Дома культуры колхоза имени Мичурина неоднократный лауреат областных конкурсов. В округе говорят: Журавка песнями сла­ вится. Журавцам, при разговоре о работе До­ ма культуры, свойственна некоторая восторженность, вполне, впрочем, прости­ тельная при любви к своей деревне. «Знаете, какие в нашем Доме культуры талантливые люди? Не верите? Д умаете,