Сибирские огни, 1986, № 8

ломается. Продвигались два километра в день. Людей измучили. Технику перекоре­ жили. Дошли. Дошли и сено заготовили. Колхоз имени Мичурина — две тысячи центнеров. Заготовить — заготовили. А осенью началась распутица. И ни одно хозяйство туда за сеном не смогло до­ браться. Ни центнера не вывезли: все там осталось. Сколько затрат... Беда. Начальник тот все грозился, всех пред­ седателей, что в Чулымской эпопее участ­ вовали, к уголовной ответственности прив­ лечь хотел: почему сено не вывезли? А его оттуда можно было взять только вертолетами. И вот зима. Голодный скот ревет. Коч­ ками и ветками, что посрезали вокруг, его не прокормишь. Надо спасать. Яровой с шофером сел в машину, по­ ехал в другие области искать солому. Объездил Казахстан — нет. Поехал в Омскую область. Застала в дороге метель. Стали проби­ ваться к жилью пешком. Снегу намело __ идти невозможно. И на коленях, и катком катились. Снег исхлестал. Лицо ледяной коркой взялось. Кожа задубела. Тронешь пальцами — не чувствует. Руки не гнутся. Думали: все. Шабаш. Не выбраться. И дым почуяли... А не поймут откуда — все кру­ жится. Оказалось: и избушка, и дым под ними. Выжили. Солому тогда Иван Михайлович в Ом­ ской области достал. Скот спас. В других колхозах страшный падеж был. Никто о той омской истории до сих пор не знает. И Иван Михайлович о ней бы не упомянул, если бы вот такое не вспомни­ лось. Однажды приехал в колхоз представи­ тель обкома. Во что-то вникает. О чем-то расспрашивает. Его сопровождал район­ ный товарищ. Как бы гидом его был. И слышит Иван Михайлович у себя за спиной недовольный такой ком­ ментарий: — При чем здесь председатель колхо­ за? Колхоз Мичурина — это исторически сложившееся хозяйство. Хорошее хозяй­ ство. — Исторически сложившееся хорошее хозяйство... Понятно? Вот так... Я и думаю: он что, не знает, как все нами делается? Не видит наших забот, наших бед и ра­ достей? Знает... А почему такой недобро­ желательный? Он руководитель района, наш руководитель. А почему усилия наши для него чужие? Не его? Это как же так получилось? Он кто? Откуда взялся? Отку­ да к нам сошел? Иван Михайлович с болью об этом спра­ шивает, трудно выговаривается. — А что это за районный товарищ? И сейчас он работает? — мне этот эпизод по­ чему-то тоже не безразличен. — Работает. — Ну кто он? Можно узнать? Иван Михайлович отрезал с досадою: — Не буду я называть его фамилию. Не хочу. Пусть это при нас останется. И после молчания: — Почему он о делах наших так гово­ рит — не по-доброму? Не понимает или человек такой? А на официальных собра­ ниях успехам нашим вместе со всеми хло­ пает. * * * Журавка — большой дом Ивана Михай­ ловича или увиденный в воображении его городок в степи. Каким он видится ему? Чистым и светлым в окружении озер? Или весь в зелени и цветах? Любят журавцы подсолнухи. Насадят их в каждом огороде, каждом палисаднике. Расцветут они летом, и желто, желто по всем домам, по всем улицам. Асфальтовые улицы и подсолнухи, новая_ школа и подсолнухи, плавательный бассейн и подсолнухи — может, таким? Малый дом Ивана Михайловича не отме­ чен ни оригинальной архитектурой, ни размерами, новый и кажется внешне еще не обжитым. У крыльца председательского дома грядки лука и помидоров. Июль. Воскре­ сенье. В обед Иван Михайлович в спор­ тивном костюме пропалывает грядку, вы­ рывает высыпавший сорняк. Нестесненный в движениях, деликатный, интеллигентный за столом в конторе, дома у крыльца он потерял начальническую си­ лу. Он скорее спортсмен не из элитной команды, а из районного общества «Уро­ жай». Но спортсмен подтянутый, легкий. Руки его не боятся земли. Это у него из детства, из деревни. Его легко представить с вилами, лрпа- той, у стайки с овцами и коровой. В конторе с людьми он интеллигент, в огороде с грядками — крестьянин. И мне захотелось включиться рядом в работу, потрудить руки. — Иван Михайлович,— говорю я,— сво­ ей коровы у вас нет? А ведь помнится, были указания в целях увеличения пого­ ловья скота в личных хозяйствах и сель­ ским руководителям заводить коров? Ув­ лекать личным примером. Даже секрета­ рям райкомов. — Коровы нет,— ответил Иван Михай­ лович. — В деревне живете. Не нужна, что ли? — Времени на нее не хватает. — А у других как же? Один секретарь райкома убедительно мне разъяснял, что убрать за коровой перед работой, занести ей сено, напоить ему не обременительно. И что это для него вроде физзарядки. — Секретарю — может быть, а мне — времени не хватает. А главное... — Иван Михайлович произнес как бы с досадою : — Главное... Во всем должен быть резон. Все люди этот резон чувствуют. Люди — умный народ. Давай указания, не давай указания. Как заставить человека делать что-то через силу, сверх нормы, если ви­ дишь, что у него сил хватает только на одно дело. Настоишь на чрезмерности и переберешь. Конечно, на один рывок можно подвигнуть, на другой. А на жизнь... Взять меня. Я чуть свет подхватился, на машину и в поле — это мое главное дело. Жена с восьми в школу — это ее главное дело. Ей перед уроками еще побыть с со­ бой, собраться надо. Учеников вспомнить, их лица. К кому с каким словом выйти. Быть в форме. У учителя вся суть перед детскими глазами. Всю они ее прочиты­ вают. А если у тебя корова? За ней убери. Ее подои. Она половину тебя заберет. От нее ушел — перед детьми себя собираешь. Хорошо ли? Ни учителю, ни председателю держать корову иекогда. А знаешь об 133