Сибирские огни, 1986, № 8

чать с детства. Пять лет мне исполнилось, когда война началась. Еще под стол пешком ходил, а уЖе в колхозную работу запрягся наравне со взрослыми. И боронил на быках, и копны возил на коровах, и скот пас,— да -ра-зутый-раздетый... А питались как? Ржа­ ная лепешка пополам с лебедой, кортопля- ники, крапивные щи пустые. Сейчас вот вспоминаю детство: чем жил тогда, в какие игры играл, о чем думал?- И ничего не могу припомнить, кроме черной борозды, которая течет и течет дегтярной струей из-под сверкающего лемеха плуга, а я иду следом, и одно у меня на уме — скорее бы обед или' там ужин. А борозда течет и те­ чет, и конца ей не видно. Я и во сне таким вот свое детство вижу, и просыпаюсь отто­ го, что вдруг страшно захочется есть. Мы с Николаем Ивановичем сидим на бе­ регу озера. Тихий июльский вечер, отрадная пора. Солнце уже скрылось, вполнеба полы­ хает широкий степной закат, стоит недо­ кучливая теплынь и тишина... Только мош­ кара столбиком толчется над нами, да из­ редка всплескивает в озере рыба, да вдруг тревожно закрякает дикая утка в камышах, разноголосым писком отзовутся ей утята, и в то же мгновение увидишь стремительный силуэт кобчика-стервятника, хищной тенью проносящегося над водой. И подумается невольно о том, как велик'а наша земля и как она прекрасна, но, может, где-то вот в эту минуту кружат черные самолеты в дым­ ном небе, а на земле льется невинная люд­ ская кровь. И тревожно, зябко станет на душе... — Не такой уж и везучий вы человек, если судить по детству, — говорю я Нико­ лаю Ивановичу. — Ну, как же не везучий! — искренне удивляется он и даже вскакивает на ноги, быстрый, порывистый в движениях, словно юноша,— Кое-кому из моих сверстников и выжить не удалось, а я какое ни на есть й образование получил, и любимую профес­ сию: чуть ли не с пеленок мечтал стать трактористом — и добился своего. А даль­ ше — и вообще все пошло, как по маслу... Ну, правда, работа тракториста известная: день, ночь, дождь, снег,— а работать надо. Земля ждать не будет. Другой раз так умо­ таешься, что свету белому не рад. А оста­ новишь трактор, выйдешь на волю — пахо­ та расплеснулась во все' концы, слоено чер­ ное озеро. Твоя работа! Даже и не верится, что ты один столько осилил. Прямо этаким богатырем себя почувствуешь... Не зря я во всех подробностях выпыты­ ваю биографию Николая Ивановича Фран­ цева. Мне хочется добраться до истоков ха­ рактера, который в большинстве случаев завязывается в детстве, так же, как плод любого растения завязывается на цвету. И как же он образовывался, завязывался, этот характер Францева? Откуда это неук­ ротимое жизнелюбие, эта бьющая через край энергия? Какая среда воспитала в нем эту душевную чуткость — будь то встре­ ченный по дороге ребенок, или согбенно си­ дящим на завалинке дряхлый старик? Или ворвавшаяся в председательский кабинет женщина, разъяренная поведением своею мужа? Или вчерашний десятиклассник, ;впервые севший за штурвал трактора? Николай Иванович — мой сверстник. Я сам пережил военное детство в деревне и знаю людей, которых непосильные трудно­ сти и лишения ожесточили на всю жизнь, сделали черствыми и высокомерными,— пе­ реживите, мол, стодько, сколько перетерпел я, тогда и суп из одной со мною тарелки лезьте хлебать. ., Но таких — меньшинство. Глубокие и правдивые есть слова у Максима Горького. Он говорит, что когда его в детстве унижа­ ли и оскорбляли, когда он претерпел лихую нужду, то этим словно кожу содрали с сердца; и оно стало особо чувствительным к людским радостям и огорчениям. Такая формула подходит для людей силь­ ных духом, у которых пережитые трудности не убивают, а порождают неукротимую во­ лю бороться за счастливое завтра. Из та­ ких — Францев. Всегдашняя готовность прийти кому-то на помощь, отдать послед­ нее — все это можно назвать даже не чер­ той характера, а талантом бескорыстия. Да, да, это не черта, а натура, то есть весь че­ ловек! И такой человек не мог быть незамечен­ ным в своем коллективе. Тракториста Фран­ цева избирают депутатом в местный Совет. А тут образовалась вакансия председателя сельского Совета. — Кандидатура была намечена заранее и оговорена во всех инстанциях,— продолжа­ ет свой рассказ Николай Иванович.— Ну, собрали нас, депутатов, чтобы проголосо­ вать за эту кандидатуру, меня так прямо с поля в промасленной робе привезли. А му­ жичок этот, кандидат в председатели, шиб­ ко ушлый был, давно к власти рвался. И так был уверен, что его изберут предсе­ дателем, что, говорят, жену заранее погнал в магазин синей диагонали на галифе поку­ пать. В моде тогда были у начальников синие галифе с белыми бурками. Ну, стали голосовать. Подсчитали голоса — все за меня, единогласно. Вот так нежданно-нега­ данно за один час перевернулась вся моя жизнь. Стал я из трактористов — работни­ ком идеологического фронта! Звучит? — рассмеялся Николай Иванович. — Это тоже вы относите к своему везе­ нию? — спросил я. — Да как сказать?—замялся Францев.— Народу виднее. А если отбросить красивые словеса, то трактористом я зарабатывал раза в три больше... Уже в сумерках мы уходили с озера. В ясном- еще небе проклевывались первые острые звездочки. Со степи наносило горь­ коватым запахом полыни. Николай Ивано­ вич говорил сбивчиво — не очень, видать, умел рассказывать о собственной персоне. Работал председателем сельского Совета в селе Копкуль, потом направили учиться в Омскую советско-партийную школу, после нее восемь лет избирался секретарем пар­ тийной организации колхоза имени Чапаева. Окончил за эти годы Новосибирскую выс­ шую партийную школу. И вот уже восемь лет работает председателем колхоза «Вер­ ный путь». КОМУ У ко го УЧИТЬСЯ? Третий -день мотаемся мы по с,тепи, по об­ ширным полям колхоза. Конец июля. Жара. С самой весны здесь не перепало ни единого доброго дождичка. Наш «уазик» вскидывает на ухабах про- селочной дороги, а кое-где в колеях нако­ 113