Сибирские огни, 1986, № 7

спустя глянцевая карточка: «В зале театра имеет место быть...» с именем Софьи Павловны и кудрявым росчерком довершила представление.— Теперь вам остается выбрать место, где мы встретимся на банкете,— прошептал Осип, восхищенно глядя на Софью Павловну. — Однако,— несколько нараспев сказала она и повела бровью, и покачала головой в пышной прическе, и погрозила пальчиком, потому что какой женщине не доставит радость нравиться и какая не почувствует это тотчас, даже если она начальник и у нее кресло, кабинет и приемная с секретаршей.— Однако какой вы быстрый,— не без кокетства сказала Софья Павловна.— Но давайте обсудим, где быть вашему банкету. И сколько человек у вас будет? — Сто,— сказал Нетупский, не спуская глаз с Софьи Павловны.— Сто пятьдесят! Двести! — Двести? Они все оговорили. Надежды Осипа оправдались, и сомнения рассеялись. — Все равно вы будете первой моей гостьей, — сказал он Софье Павловне и поцеловал ей руку... Из управления Осип уходил, с восторгом благословляя свои годы,— если разобраться, не столь и значительные,— свой юбилей, который привел его сюда, и свою удачу. Какая женщина! С ума сойти, какая женщина! Начальник управления. С такими маленькими ручками, с фигурой, как у богини. С лицом... — Осип не находил сравнения.— С восхитительным лицом. А улыбка... Нужно было немедленно излить кому-нибудь свой, восторг, расплескать его перед кем-то и тем успокоить расходившееся сердце. Осип перелетал ручьи и лужи, кланялся знакомым и улыбался весне. День уходил за крыши. В розовом небе летели чайки. Синий сумрак крался в старинные подворотни. По крышам и в скверах истошно орали кошки. Весна,— говорил себе Осип.— Новая весна,— и упоенно вдыхал ее запахи. Из будки телефона-автомата он позвонил в редакцию и радостно закричал: — Николя! Ты слышишь меня? Я буду сейчас. Я сейчас буду. — Я подожду тебя у подъезда,— пообещал Николя... ; Итак, она звалась Татьяной,— сказал он, когда четверть часа спустя Нетупский появился наконец. — Итак, он звался — юбилей. Держи вот,— Нетупский сунул Николе пачку глянцевых карточек,— А теперь — вперед! Я люблю тебя, Николя. Ты все знаешь загодя. Не знаю как, но знаешь. Скажи, когда я умру? Скажи, Николя! — Ты бессмертен,— сказал Николя. Нетупский захохотал и обнял его. Шутник, Николенька, шутник. Но идем, я покажу тебе, где будет банкет. Он будет в прекрасном старинном зале. Но там есть место где я еще не бывал. Ну, если ты хочешь побывать там, где не был еще, идем — сказал Николя. ’ — Идем. Я хочу отметить нашу дружбу. И они пошли, обнявшись, под весенним небом, средь веселых уличных огней, мимо шумных кинотеатров, сутолочных магазинов и тихих переулков с редкими лампочками у старых двухэтажных домов. 4 Домой Нетупский возвращался поздно. Тяжело' тусклой лестнице. Нщсоля тащился следом. Вздыхал венкой. поднимался по и крутил голо- — Нехорошо, Осип. Ночь... 90