Сибирские огни, 1986, № 7

зенной машину снял, а на свою личную поставил и что казенная теперь не работает зато своя в порядке. Это какой же советский человек такое сделает? Это советский человек скорее наоборот сделает. А Гладышев над советским человеком издеваетца вместо того, чтобы помочь новые запчасти выхлопатать. Он в этом фельетоне «Карманом ошиблись» еще и другие случаи придумал, когда мол карманом ошибаютца. А написал он все это, потому что слушает злостную клевету всяких подзаборных пьяниц навроде механика Фетисова. Оне вместе водку хлещут, а ворон ворону глаз не выклюнет. Я как советский человек об этом лице Гладышева молчать не буду и напишу дальше, если этому Гладышеву хвост не прижмете и не погоните поганой метлой из газеты. Мне правда всего дороже. К сему свидетель всех этих безобразий...» И ниже.крючок синим карандашом. Осип даже рассмеялся, когда до подписи дошел, и смех этот поверг товарища Банникова в изумление. — Вот уж не ожидал, честное слово,— очки у Банникова запотели от волнения.— Тут серьезные обвинения, а вам смешно. Начнет писать дальше, дело закрутится... • — Бросьте' вы эту анонимку в корзину,— сказал Осип.— На фельетонистов всегда пишут. — На вас же не пишут? Вот то-то и есть. — Ну и что? — сказал Осип.— Напишут еще. — Бросьте эти шуточки. Еще не хватало. У вас все бумажки за семью печатями. А тут, извольте радоваться, водку пьет, наветы слушает-и все'на газетную полосу тащит. Я знал, что этим кончится. Чувствовал... Трус несчастный,— Осип сидел теперь вальяжно, посмеивался да ногой покачивал.— А Гладышев подставился. Вот тебе и сарказм и спору нашему завершение. — Что делать прикажете? — Выбросить,— сказал Нетупский и на корзину для бумаг показал.— Анонимка, значит, и говорить не о чем. — Анонимка — не анонимка, а сигнал. Проверять надо. Там ,— Банников неопределенно помахал скомканным платочком,— спросят, если что. Почему на сигнал не реагировали, мер не приняли, не наказали? Нет, нет, не говорите. Осип только плечами пожал: не рассказывать же товарищу Банникову и про давнюю встречу «У трех собак», и про то, как увез Глеб несчастного Ивана Савельевича в деревню и что из этого получилось. Опять же кто сказал, что не пьет Гладышев с Фетисовым, как навещает его, и что фельетон не на песке построен? Почему нет? — Я считаю, проверять надо, а? — Д а , конечно,— сказал Осип.— Я тоже так подумал. Если не выбрасывать, тогда проверять надо. — Ну вот,— облегченно вздохнул Банников и покомкал платочек в потной ладони, розовое лицо его обвисло, и рот обмяк и опустил уголки.— Забирайте письмо, садитесь в машину и... сегодня пятница, в понедельник, скажем, езжайте в Ольховую. — Так ведь...— начал было Осип, но Банников только ладонями замахал: — Я вам доверяю, вы тоже фельетонист и... Пожалуйста,— умоляюще сказал он, и рот его еще больше изогнулся — болезненно так, недовольно. — Конечно, конечно,— заторопился Осип. Потому заторопился, что вот сейчас товарищ Банников доверял ему и настроения своего не скрывал, а мог бы ведь и по-другому совсем развернуться.— Только, я думаю, редакции пока знать об этом не стоит. Разговоры начнутся. — Вот,— ткнул Банников толстым пальцем.— А разговоры ни к чему. Вот когда проверите, да когда подтвердится...— шлепнул он 75