Сибирские огни, 1986, № 7

и трамваев с шумом, рычанием и звоном летело мимо него, чем тесней от людского потока становились асфальтовые тротуары и шире улицы, тем успокоенней билось его сердце, и уже иные мысли исподволь крались, сменяя те, что теснились до этого. Так что под конец Осип и вздохнул как бы даже с облегчением оттого, что всё кончилось, наконец, что не надо более метаться, мучиться и страдать. И хотя под сердцем у него щемило, когда он думал о Танечке, и уйти это, как он понимал, должно было не скоро, но выбор был определен и винить в этом выборе, казалось, некого. Несколько месяцев спустя Нетупский женился и более уже никогда не встречал Танечку, которая и совсем бы забылась со временем, не будь Левки Гузенина, что напоминал о ней своей молчаливой неприязнью и мрачными взглядами. II КОМ АНДИ РОВКА ПО ПИ СЬМ У 1 Уходят в небытие давние коммуналки с полутемными коридорами, загроможденными вещами, с вечно закрытыми дверями комнат, устойчивым запахом подгорелой рыбы и бесконечным перечнем фамилий у дверных звонков: «Иванову 2 звонка, Петрову — 3 звонка, Сидорову — 4 звонка, Нетупскому...». Нетупский сомнительную радость коммунального общения утратил после женитьбы. Его комнатушку и однокомнатную квартирку Лии Викторовны они обменяли на трехкомнатную, из которой размножившаяся семья с радостью разлетелась, чтобы не видеть друг друга. Приятные хлопоты, связанные с ремонтом и обстановкой квартиры, прошли как бы мимо сознания Нетупского. — Я поставила в комнату диван, письменный стол и сказала, чтобы он не высовывался,— оживленно рассказывала Лия Викторовна приятельницам, которые поздравляли ее и втайне, Лия Викторовна не сомневалась, завидовали ей.— Я сказала: Осип, вот тебе кабинет, вот твои книги, вот тебе пишущая машинка,— я подарила ее в день нашей свадьбы,— сиди и твори. Грузчики, побелыцики и маляры — это моя забота. Приятельницы ахали счастливой Осиповой жизни и счастливой судьбе Лии Викторовны. — Ты известный журналист, сказала я, умножай нашу славу,— Лия Викторовна смеялась. Так, как бы исподволь, очутился Осип в большой, а после ремонтных и других хлопот Лии Викторовны еще и уютной квартире на третьем этаже «приличного дома», как сказал о нем в свой срок Елисеич. — За что мне такая радость? — вопрошал Нетупский, когда прошло уже и полгода, и год и больше, и ко всему, казалось бы, можно было привыкнуть,— Ведь это подумать только, чтобы на Хингане, когда я спал, положив камень под голову, мне такое привиделось. Д а никогда! — Вот и цени,— говорила Лия Викторовна и жмурилась на Осипа кокетливо подведенными глазами. Однажды, готовясь забраться под душ, Осип обнаружил в ванной длиннополый махровый халат и поначалу больше удивился ему нежели обрадовался. ’ — И к чему это? Роскошь какая-то. , Какая же это роскошь,— Лия Викторовна пожала круглыми плечами.— Ты много работаешь, устаешь, а тут душ, махровый халат... 68