Сибирские огни, 1986, № 7

— Вам бы все по-кавалерийски, наскоком,— бесцветно выговаривал он.— Накатал и раз-раз — в полосу.— Лысина у него потела, и он промокал ее скомканным платком и смотрел в угол. Так его и прозвали — кавалеристом, а переднюю с легкой руки Гладышева — «предбанником». А поскольку через «предбанник» пролегали пути всех, кто бежал в секретариат или к начальству и оттуда, то и верчение вокруг Глеба не стихало. Не стихало оно еще и потому, что лишь несколько часов назад припылил Глеб на своем «Москвиче» с рыбалки, на которую ездил без малого за три сотни километров в места таежные и непуганые. А когда оторвется человек от повседневности в такие края, то интерес к нему особый и разговоров надолго. Вначале Елисеич мелькнул было, размахивая блестящим строкоме- ром, да вдруг остановился, приглядываясь как филин средь бела дня: — Глеб, что ли? — Здравствуй, Елисеич! — крикнул Гладышев и пошел к старику, распахнув объятья. — Ну так и есть,— сказал Елисеич,— Раз треп идет, значит, Гладышев. Здравствуй, Глебушка.— Они обнялись и ладошками друг друга похлопали. — Хорошо съездил? — Лучше не бывает,— сказал Гладышев. — Зайди, расскажешь. Завтра как появишься— зайди,— попросил Елисеич.— Сейчас не до того... - Он еще и уйти не успел, как появился в «предбаннике» щупленький, одетый в серое брюнетик с челкой и в малиновом галстуке. Остроносый, с черными усиками, в очочках, он не шел, а будто крался на тоненьких ножках вдоль стены, и аглицкие ботинки его ступали едва слышно. — Николя! — крикнул Левка Гузенин, и человечек повернул сразу, как если бы только и ждал зова, хотя, вроде бы, и не смотрел в эту сторону. — Здравствуй, Николя,— сказал Глеб.— А ты все такой же застенчивый. Николя поклонился и головой дернул, откидывая челку. — С приездом, Глеб Михайлович.— Голос у него был тихий, и не просто тихий, а вкрадчивый, будто кошку Николя гладил и с ней разговаривал. А здесь и Нетупский, полный скрытого ликования, выскочил из бухгалтерии. В этот день к вечеру стали гонорар выдавать, и он еще от дверей крикнул честной компании: — Обогатились? — и без всякого зова направился к ней — улыбался и всем своим видом расположение выказывал. Левка буркнул: — Обогатились,— и отвернулся, а Иосиф Левинсон тотчас засуетился: — Послушай, Глеб, вот и наш новенький. — После первого гонорара уже и не новенький,— сказал Осип. — Ну, новенький, старенький, все равно рад познакомиться,— сказал Глеб.— А с первым гонораром поздравляю. И тут Осипа понесло: он сообщил Глебу, что наслышан о нем, что мечтал всегда так же писать, что во время войны прошел от границы через Хинган и едва не погиб в день победы. — Я еще когда-нибудь расскажу,— пообещал он и заметил, что с первого гонорара с него, мол, причитается. — Куда вы тут обычно ходите? — спросил он. — Да уж ходим,— процедил Левка сквозь зубы, а белобрысый Горюня как бы шутя добавил: - — К трем собакам, с твоего позволения. Нетупский поначалу только глазами хлопнул и носом в растерян- 43