Сибирские огни, 1986, № 7

Никону, что к празднику необходимо побрить и постричь всех военнорабочих завода и солдат. В ведении главного заводского цирюльника находилась целая команда — шесть человек, не считая самого Никона. Столь значительное число брадобреев на одном промышленном заведении казна содержала уже более ста лет, со времен Петра Первого. Бороды, по мнению великого государя, «портили обличие» казенного человека. И потому все, начиная от самого мелкого чиновника и солдата и кончая светлейшими князьями и графами, обязаны были бриться и носить ненавистные немецкие парики с пудрою. Заботу о внешнем виде служилых людей, равно как и об амуниции, брала на себя казна. Она и содержала цирюльников, в расчете на тридцать пять — сорок обличностей — по брадобрею. — Ну, что ж , Никон, пожалуй, приступим? — майор Соколовский отложил каминную клюку. Надобно было видеть работу главного заводского цирюльника! Это было священнодействие. Ножницы в руках Никона парили над головой, как жаворонок. Они посвистывали, щелкнув, замолкали на мгновение, потом снова начиналось это необыкновенное музыкальное представление. Майор Соколовский сидел в кресле, покойно закрыв глаза... Перед самым концом цирюльной процедуры в гостиной беззвучно появилась Мария Павловна. Она поздоровалась с Никоном красивым наклоном головы, чтобы не говорить ему «под руку». Посудный шкаф она открыла так же тихо. И посуду брала, ни разу не звякнув. Легко встав из кресла, хозяин дома пошел на кухню умываться. В гостиной остались Мария Павловна и Никон, который не спеша принялся укладывать цирюльные принадлежности. Хозяйка знала слабость Никона к спиртному и перехватила его выжидательный взгляд: — Пропадешь ты, Никон, от этого зелья. — Так точно, пропаду-с, Марья Павловна. — Так ты не пей. Зачем пьешь-то? — Для расширенья горизонту-с, ремесло такое-с. Мария Павловна сказала, как отрезала: — Ладно, ступай с богом! Никон ловко, как фокусник, подхватил со стола саквояж и, торопливо семеня, пошел в прихожую одеваться. Надо было не опоздать к господину приставу: тот давал ему, как и прочим цирюльникам, задания на соглядатайство и наушничество. На этот раз господин пристав был щедр — пожаловал за иудину службу на каждого цирюльника по гривне, а самому Никону отвалил целковый. Он потребовал в дни нонешних сборищ бдеть с утренной зоркостью, чтобы не проглядеть какого-нибудь опасного смутьянства. ГЛАВА II ЧТО ЕСТЬ — ЛИБЕРАЛ? Майор Соколовский обожал свой заводской кабинет. Просторный, светлый, он выходил окнами на три стороны света (кроме северной). Из него, с высоты второго эуажа, открывались широкие виды на весь Завод-Сузун: на монетный двор, литейную фабрику, на все три жилые слободки. С юга, от литейной фабрики, то и дело тянули господствующие в здешних местах ветры. И стоило приоткрыть форточку, как в кабинет вплывала сладковатая гарь от медеплавильных печей. Постороннему носу эти металлургические запахи могли бы показаться дурной вонью. Однако майору Соколовскому, который был поглощен идеей технического преобразования России, все, что было связано с выделкой металла, казалось не только полезным, но и приятным. 30