Сибирские огни, 1986, № 6

ку с непривычки все они на одно лицо. Но то с непривычки. А пригля­ дишься— все разные. Так и рыбы, и животные. Да что рыбы —два ли­ сточка одинаковых в природе не сыщешь! Понял теперь? Саня если уж начал спрашивать, не отвяжется, пока не разузнает все досконально. Тем более, у Гузя есть что повыспросить. — Иван Леонтьич, а как вы зимой в тайге ночуете? Вы же спаль­ ный мешок с собой не носите? — Сроду этого добра не имел и иметь не собираюсь. В зимовье у меня старая медвежья шкура на нары кинута, на ней сплю. Укрываюсь полушубком, одеяло еще имеется, старье всякое, не замерзну в любой мо­ роз. Утром ухожу по путику капканы, ловушки проверять, к вечеру'стара- юсь вернуться. Ну а коль ночь застигнет' или загодя знаешь, что заночу­ ешь в тайге, надо время, чтобы все изладить, как полагается... Гузь обводит взглядом застолье —все ли слушают, внимательно ли, стоит ли дальше рассказывать. Слушатели ждут продолжения, даже шеф перестал жевать, с лица исчезла обида. — Чтобы ночевку приготовить по всем правилам, надо часа два, а то и три потратить. Первым делом снег расчистить до грунта. Лучше всего на каменистой почве —у подножья горы, на галечниковой косе, на скале, если ровная. Лыжей снег хорошо копается. Расчистил —разводи большой костер. Часа три пусть горит, потом убери жар, настели лапни­ ка и сверху плащ-паладку. По бокам желательно два толстых бревна. Возни много, конечно, зато спать будешь, а не кемарить вполглаза у костра, с одного боку жарко, с другого замерзаешь, одежа всегда подпа­ ленная, как бродяга какой. Особенно я, пожилой человек. Я если ночь плохо сплю, весь день потом хожу полусонный, сам себе ноги перестав­ ляю. А ходить-то много приходится; охотника, как и волка, ноги кормят. — Но какой-то груз вы с собой все же носите? Котелок хотя бы, смену сухого... — Вещмешок у меня, солдатский сидор. Но весу беру с собой не больше шести-семи килограммов. Да мне болыпе-то и не надо, обхо­ жусь. У орочей научился. Ороч уходит в тайгу на месяц и имеет с собой три жакана, по одному на сохатого, плитку чая, горсть соли, горсть му­ ки, и половину муки обратно принесет. Ружьишки у них старые, одно­ ствольные, зверя скрадывают по нескольку часов, но подбираются поч­ ти вплотную и бьют в упор, наверняка. Большие они мастера зверя скрадывать, я так и не научился, как они, терпения не хватает. Гузь ножом отделяет в банке пластик «ланчен-мита», неторопливо съедает его. За столом молчание, даже неугомонный Саня притих, ждет продолжения. Гузь удовлетворен и ведет рассказ дальше. — Нам еще многому у них учиться надо, у настоящих таежников- то. Кое-какой опыт перенимаем, конечно, а где и сами находчивость про­ являем. Приходится проявлять, если хочешь живым остаться... Как-то, помню, лет восемь назад, гонялся я ранней весной за медведем. Была такая промашка — из берлоги подняли, а убить не убили, даже не ра­ нили, ушел целым и невредимым. День, помню, теплый стоял, тихий, солнечный, снег на южных склонах подтаивать начал. Я упрел, сперва ватнушку скинул, потом пиджак, в одной рубашке остался. Гнал, гнал мишу, он от меня все же убег. Перевалил за сопку, там скалы, расще­ лины, ну его к богу, думаю, пусть живет. Повернул обратно и вдруг чую—погода ломается, пурга идет. Смерть моя идет, потому что я в одной рубашке, и спина мокрая, и спички в пиджаке остались, с собой только нож да ружье. И темнеть начало. Что делать, как спасаться? Ну, повезло мне в тот раз. Нашел толстую трухлявую березу, подрезал сни­ зу кору и залез в ствол, как в трубу. И простоял там, весь в трухе, че­ тырнадцать часов. Ни присесть, ни опереться. Ноги затекли — вспом­ нить страшно. Но живой остался. Жить захочешь — любые неудобства стерпишь... Прошлой осенью утром поднимаюсь на моторке по Догчи, гляжу — в аккурат посередке, на затопленной коряге человек сидит. Как собака на заборе. Закоченел, застыл весь. Рыбаю 79