Сибирские огни, 1986, № 6

— Занят,— не своим голосом сердито пробурчал Снегирев, не поворачивая головы. Выразительно махнув рукой и что-то не очень вежливое кинув в адрес несговорчивого «шефа», Лыков направился к стоянке такси. Семен с облегчением перевел дух. — Пронесло? — открывая дверцу, усмехнулся Баталин. — Не говори, чуть не влип. — Он взял билет до Новосибирска на утренний рейс. За ним поедем, или в аэропорту брать будем? — Зачем брать?— с хитрецой отозвался Семен.— Пусть сам доби­ рается, а то вези его потом за казенный счет. Мне бы, Валера, билетик на этот же рейс и позвонить в Новосибирск... — Понял,— кивнул Баталин,— сделаем. Давай документы. Вскоре он вернулся и вручил Снегиреву авиабилет. Семен поблаго­ дарил его и грустно поинтересовался: — Сейчас на Исаакий пускают? Баталин расхохотался: — Вот этого я тебе организовать не могу. Поедем ко мне, с женой познакомлю, поужинаем,—и, пресекая возможные возражения, доба-# вил: —■Телефон у меня есть. 23 часа 49 минут Наконец-то можно было немного передохнуть. Я сложил протоко­ лы допросов соучастников Мишина в спекуляции, скрепил их большой скрепкой и принялся перечитывать. Аккуратные, нанизанные одна на другую, мелкие буковки с затейливыми завитушками — это показания Трошина и Ухова, записанные рукой Романа Вязьмикина; крупные, размашистые, стремительно рвущиеся вперед буквы — это запись по­ казаний двух других парней, сделанная Петром Свиркиным. Чувство­ валось, что все они рассказали правду. Мной были допрошены хозяин «явочной» квартиры и угловатая девица — Елена Тимофеева. Мишин был прав, когда говорил, что этих ребят еще можно спасти. Я это по­ нял в тот момент, когда, усадив их всех в своем кабинете, стал рас­ сказывать о судьбах Никольского и Семушкина. Моя речь произвела впечатление, это было заметно по их глазам. Родители задержанных явились без промедления и, узнав, в связи с чем их чада доставлены в милицию, словно сговорившись, принялись убеждать меня, что дети совершили не преступление, а необдуманные поступки, и нельзя быть к ним чересчур требовательным. Пришлось и им поведать о Никольском и Семушкине, разъяснить ответственность за соучастие в спекуляции, а родителей Трошина и Ухова еще и не­ приятно удивить тем, что первый уже отчислен из института, а второй представил в деканат фиктивную справку о переломе ноги. Все это заставило сердобольных пап и мам опустить головы и надолго за­ думаться. Всех «детей» разобрали, только за Леной никто не пришел, ее родители —геологи еще не вернулись из экспедиции, а бабушка плохо себя чувствовала. Лена сидела в углу, шмыгала носом и ждала, когда я освобожусь. — Поехали,— сказал я, закрывая сейф. Лена робко подняла глаза: — Только вы бабушке не говорите... Родители через неделю при­ едут, я сама им все расскажу. — Пойдем, а то дежурный передумает и придется нам топать пешком. Уазик остановился возле подъезда, где жила Лена. Я проводил ее до двери, дождался, когда она нажмет кнопку звонка, и спустился вниз. *4