Сибирские огни, 1986, № 6

натруженным рукам, наконец, заложил их за спину и с отчаянием взглянул в глаза Снегирева.— Товарищ капитан, как такое могло про­ изойти?! В голове не укладывается! —Он беспомощно оглянулся по сторонам, словно ища поддержки — ...Матери нет, на работе задержи­ вается, скоро конец месяца, план горит, она на заводе штамповщицей работает... А что мать?! —Аркадий Леонтьевич обреченно махнул рукой.— Тоже с ума сходит, ночами не спит... Упустили мы Игоря... Сами виноваты... Снегирев взглянул на стену, где висела небольшая фотография молодого усача в лихо сдвинутой на затылок пилотке. Хозяин поймал его взгляд и, опустив голову, проговорил: — Вот видите... на фронте я воевал... Ранен трижды.... Медалями награжден... На заводе тоже не из последних. И все теперь перечерк­ нуто! Нет мне прощения! —Лицо Аркадия Леонтьевича ожесточилось.— За такого сына меня самого расстрелять надо! — Зачем же так,— мягко укорил его Семен. — Я, товарищ капитан, слов на ветер не бросаю! Хоть сию секунду за такого сына отвечу! —Он схватил со стола папиросы и, ломая спички, закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, чуть успокоился и виновато посмотрел сначала на Семена, потом на Баталина.— Изви­ ните... Но не могу я, сил нет... Как теперь людям в глаза смотреть?! Хоть на завод не показывайся!.. Еще наставником молодых зовусь,— лицо Аркадия Леонтьевича перекосила горькая усмешка,— Какой я, к черту, наставник?! Своего сына упустил... А ведь с сорок седьмого, сразу после демобилизации, на этом заводе.— Он отрешенно уставился в тем­ ный экран телевизора. — Как же все-таки случилось, что Игорь...— начал Баталин, но Аркадий Леонтьевич не дал ему договорить. — Не знаю, не знаю, не знаю! Какая-то сволочь втянула ■его, запутала... В школе он учился хорошо, по поведению никаких замеча­ ний, в институт поступил... Не пил, даже курить только в институте начал... Потом стал приходить с запахом, тряпки иностранные появи­ лись... Говорил я матери! Она только: ладно да ладно, парень-, дескать, в институте учится. Я его чистить начну, она заступается. Потом сама спохватилась, когда он по нескольку дней домой не приходил. Однажды стирала рубахи и нашла билет до Новосибирска, на самолет. А он говорит, у меня там девушка... Так и не сказал, где деньги на билет взял, а ведь на стипендию не полетаешь, и мы его не баловали. Тут я и понял, паучище какой-то опутал сына и не отпускает,— хозяин снова закурил.— Но прежде всего вина на нас с матерью, не смогли гниль в его душе заметить.—'Аркадий Леонтьевич тяжело вздохнул.— Письмо от следователя получили, мать в институт побежала, а Игорь, оказывается, два года как отчислен... Обманывал нас... Надо было сразу после школы взять его' на наш завод... Да силен, говорят, мужик задним умом... Снегирев слушал отца Игоря Семушкина, и ему было больно за этого рабочего человека, пытавшегося объяснить в первую очередь самому себе, почему он потерял сына. Семену очень не хотелось еще больше травмировать его, но он был вынужден, и, извинившись, попро­ сил Аркадия Леонтьевича выдать предметы, которые могут представлять интерес для следствия, и пригласить понятых для обыска и описи иму­ щества. Тот нацепил очки, долго, и, видимо, не читая, смотрел на поста­ новление, санкционированное прокурором, затем обреченно выдавил: — Понимаю, понимаю... Это должно было случиться...—Он встал, порылся в буфете, вытащил из-под белья авиабилет с расплывшимися от воды надписями и протянул его Снегиреву.— Что еще — не знаю... Ищите.— Он с надеждой посмотрел в глаза Семена и попросил: — Без понятых можно? Соседи все-таки... Позор-то какой... Семен отрицательно покачал головой. Аркадий Леонтьевич еще больше ссутулился и, шаркая ногами, вышел из квартиры. Через пару минут он возвратился с двумя пожилыми мужчинами, которые прятали 52