Сибирские огни, 1986, № 6

нения. Согласен: нынешний Кодекс о бра­ ке и семье — особенно в той его части, где речь идет об интересах детей,—действи­ тельно нуждается в каких-то коррективах. Но уповать на то, что, дав больше прав мужской половине за счет ущемления прав женщин, матерей, мы радикально решим эту сложнейшую проблему, вряд ли сто­ ит. Мне кажется, что П. Муравьев где-то противоречит самому себе, когда в своих призывах и проповедях опирается на выс­ шую коммунистическую нравственность и интересы детей. Уж если быть тут до кон­ ца честным и последовательным (к чему и подвигает нас автор), то по законам высшей нравственности мужья и жены, уже имеющие детей, вообще не должны расходиться — во имя того, чтобы, по словам самого П. Муравьева, над несчаст­ ными мальчишками и девчонками «не . рас­ кололось небо, да земля тоже». Я пони­ маю: жить под одной крышей, когда жизнь супружеская дала основательную трещину, идти на уступки и жертвы даже во имя детей — дело трудное, граничащее с нравственным подвигом, и далеко не каждая супружеская пара на это способ­ на. Но в таком случае молодым супругам, прежде чем обзаводиться детьми, по-ви­ димому, нужно сначала убедиться и удо­ стовериться в своей совместимости (кото­ рая, к слову сказать, выявляется уже с самых первых «медовых» месяцев), равно как убедиться в том, насколько совмести­ мы, «показаны» друг для друга семьи, породнившиеся в результате данного бра­ ка. Момент, между прочим, весьма су-, шественный. Ибо бракоразводные процес­ сы возникают не только потому, что «не сошлись характерами» он и она, но пото­ му, что обнаруживается непримиримый антагонизм между породненными «клана­ ми», когда новоявленные сватовы, ку­ мовья, свояки, шуряки обращаются в сов­ ременных Монтекки и Капулетти. Итог такой вражды, как правило, известен за­ ранее: отравленные ее ядом, новобрач­ ные из Ромео и Джульетт превращаются в истцов и ответчиков, делящих в зале судебных заседаний кто жилплощадь, кто детей, а кто все вместе... Во второй се­ мейной неудаче Ковина Ритино семейство, как показывает автор, тоже сыграло свою черную роль. Да иначе и быть не могло, потому что не мог этот честный, трудолю­ бивый, выросший в многодетной крестьян» ской семье человек и, естественно, при­ выкший всего в жизни добиваться собст­ венным горбом,— ужиться в семейке прож­ женных деляг во главе с «всемогущим» доставалой Иоанном Иосифовичем. Раз­ лад, разрыв был тут и неизбежен и сразу предопределен, что — повторяю — показа­ но автором убедительнейшим образом. Но тогда тем более странным и непонятным выглядит упорное стремление героя (тоже быстро все уразумевшего) сохранить семью, его решительное несогласие разре­ шить конфликт по уму — расстаться с Ри­ той раз и навсегда и не заводить при этом ребенка. В главе, посвященной второму неудач­ ному браку героя, как в капле воды, от­ разились, мне кажется, все сильные и сла­ бые стороны повести. Проявив недюжин­ ную художническую широту и прозорли­ вость, показав все многообразие обстоя­ тельств, условий, влияний и воздействий, вследствие которых рушится семья и «рас­ калывается небо» над головой ни в чем неповинного ребенка, словом, правильно и остро поставив проблему, П. Муравьев разрешает эту проблему несколько прямо­ линейно и однобоко. Все дело, по мнению главного героя, в нашем злосчастном «же­ нолюбивом» Кодексе. Но тут мне хочется привести один классический пример, за­ печатленный пером великого нашего писа­ теля, пример, когда закон решительно встал на сторону отца, оставил ребенка ему, человеку порядочному, всеми уважа­ емому, а жену, нарушившую супружеский долг, от ребенка отлучил. Читатель, конеч­ но, уже понял, что я имею в виду «Анну Каренину», которая, кстати, не раз поми­ нается в повести П. Муравьева. Но поми­ наются в «Сладких яблоках» лишь те мес­ та толстовского романа, где речь идет о Вронском, Китти, Левине. А вот сам бракоразводный процесс Анны с Карени­ ным, дающий, казалось бы, прекрасную возможность сопоставить, как делались такие дела в прошлом веке и в наши дни, остался «за скобками». И не потому ли герой обошел в своих размышлениях-суж­ дениях эту важнейшую сторону «Анны Карениной», что бессмертный роман в данном вопросе — не союзник ни главного героя «Сладких яблок», ни самого П. Му­ равьева? Ведь кодекс Российской империи был именно таким, о каком мечтает Ко- вин,—далеко не «женолюбивым», и, сог­ ласно его железным «уложениям», пре­ имущественное право при разводе полу­ чил Алексей Александрович Каренин, до­ бившийся полного отлучения жены от сы­ на. Но какой трагедией это обернулось — и для Анны, и для Сережи, и для самого Каренина,— мы тоже прекрасно знаем... Так что не надо спешить с «конкретными предложениями», не надо уповать на то, что внесение поправок в Кодекс (хотя, по-видимому, они и нужны, и уместны) автоматически разрешит многие семейные проблемы. Если судить по всему вышесказанному, может сложиться впечатление, что повесть П. Муравьева плохо соотносится с пре­ дыдущими сочинениями, посвященными «поздней любви», исканиям личного сча­ стья по второму, третьему кругу. Отнюдь. Все изложенное выше составляет лишь предысторию героя, показанную, в отли­ чие, скажем, от романа «Близкие», с по­ истине эпической щедростью (что, замечу в скобках, и необходимо, и оправдано). А настоящее героя «Сладких яблок» как раз и состоит из мучительных поисков найти во что бы то ни стало верную, ум­ ную, преданную подругу жизни. Само со­ бой разумеется, поиски эти сопровождают­ ся немалыми сомнениями, рефлексиями; пережитое, выстраданное в двух преды­ дущих женитьбах-осечках породило у Ко­ вина, можно сказать, некий комплекс же­ нобоязни. Нет, герой П. Муравьева не анахорет и образ жизни ведет отнюдь не монашеский. Норвав с Ритой, он довольно быстро сходится с приятной, ^илой жен­ щиной по имени Вика, чья личная жизнь в прошлом тоже изрядно потрепана и не­ удачным браком, и нелепыми случайными 155