Сибирские огни, 1986, № 6

стве героев-влюбленных избирали, как пра­ вило, людей молодых, зачастую только- только еще вступающих в жизнь. Тема «пер­ вой любви» — одна из самых популярных в нашей классике, и любовь под пером Пуш­ кина, Тургенева, Чехова, Куприна, Вереса­ ева, Паустовского предстает как серь­ езное нравственное испытание, играющее немалую роль в формировании человеческой личности. В произведениях же, о которых идет речь в настоящей статье, в том числе и в «Уроках гармонии», мы видим нечто дру­ гое, я бы даже сказал, качественно другое — любовь людей зрелых, являющихся уже вполне сложившимися личностями. Видим и воочию убеждаемся, как это трудно, ко­ гда два человека, уже будучи личностями и в духовном, и в жизненном плане, всту­ пают в любовный союз, пытаются создать семью. Тут, говоря словами Тютчева, не столько «съединенье, сочетанье», сколько «поединок роковой». Тут уж о какой-то «притирке» характеров, о каких-то компро­ миссных уступках вряд ли может быть речь. Тут только так: либо круто ломай свой характер, меняй коренным образом весь строй своего мышления и существова­ ния, либо иди на разрыв. Как это ни пара­ доксально, ни прискорбно, но именно жи­ тейский и жизненный опыт, зрелость мыс­ лей и чувств не только не помогают обрести гармонию и согласие, но зачастую являют­ ся для них неодолимым препятствием. Ока­ зывается, «поздняя любовь», при всех ее прелестях и «усладах», даже при всем том, что она является нередко своеобразным духовным ренессансом для человека, воз­ носит его, по словам героини А. Полищука, на «новую орбиту», таит в себе немало опасностей и коварств. Она прежде всего ставит человека перед жестоким выбором: либо перерождайся, либо оставайся самим собой. Второе означает возвращение к про­ шлой жизни и... к прежней семье. Что и де­ лает в итоге герой А. Полищука. Но — и здесь тоже воздадим должное автору — это возвращение «блудного отца» он пока­ зывает отнюдь не как легкий выход из ту­ пикового положения. Это — именно выбор, который выстрадан героем^’ сделан после мучительных раздумий и терзаний, ценой тяжких утрат. Но и награда за такой, ис­ тинно мужской, поступок немалая — обре­ тение настоящей гармонии, того самого «согласия с самим собой», которое дает воз­ можность человеку нормально жить, спо­ койно и уверенно смотреть в будущее. «Жизнь становилась снова ясной и внятной. Алехин Прикусил губу и чуть склонил го­ лову, глядя перед собой пристально и серь­ езно, будто рассматривая свою будущую жизнь. Не видел он там ни сердечных смут и торжествующих гулов крови, ни услад, ни сердечных биений и замираний. Виде­ лась впереди работа: пахота, пахота, пахо­ та... Ладно, не привыкать...» Как говорится, ни убавить тут, ни при­ бавить. Главный герой романа Зои Богуславской «Близкие» еще один «путник запоздалый», еще один искатель личного счастья по вто­ рому кругу. Точнее сказать, по третьему, так как прошлая семейная жизнь Матвея Митина сложилась крайне неудачно. Чего только не было в этом прошлом! Митин и жену бросал, и сам оказался брошенным, подло преданным второй своей избранницей Настей, и снова к первой жене, Ламаре, возвратился, и долгие годы стоически нес свой крест, когда Ламара тяжело заболела и ему пришлось быть и сиделкой у постели жены, и нянькой маленькой дочери... Пред­ ыстория героя занимает в романе немало места, однако подана она как-то бегло, су­ ховато, едва ли не протокольно, хотя по- веетвуется-то о вещах очень серьезных, факты приводятся порой страшноватые. Взять хотя бы болезнь Ламары: «...врачи после долгих исследований определили опу­ холь мозга. Она ходила на тяжкие процеду­ ры, вроде бы помогавшие, потом снова на­ ступало ухудшение. Так тянулось два года, по{ом она потеряла зрение. Митин оказал­ ся один на один со всем этим, он мало умел в быту, натыкался на простейшие загадки — где что лежит, как сварить, как почи­ нить...» Или — решение Митина немедленно покончить с собой после того, как он узна­ ет об измене Насти: «Жизнь бессмысленна, если самое прекрасное, святое в ней оказы­ вается отвратительным, грязным. Еще вче­ ра небо было синим, ее слова — правдой. Теперь этого никогда не будет, ему судьба отплатила за предательство Ламаре и Люб­ ке. Он уйдет от них всех. Совсем уйдет. А как же его родные, как же они без него? Ничего, пусть помучаются, потом привык­ нут, все забывается, порастает травой». Столь же емко и лаконично доведены до сведения читателей и любовные увлечения- метания героя. «Он встретился с ней (Ла- марой — В. Ш .) на первом курсе, попав в стройотряд, тут же женился; через год по­ явилась на свет Любка, а через три месяца началось это наваждение, он влюбился, сбе­ жал к Насте Линяевой, словно впал на год в беспамятство». В таком же духе будет сообщено далее и о нечаянно подслушанном разговоре Насти с подругой, из которого Митину стало ясно, что он обманут и пре­ дан, и о его оперативно принятом решении лечить свои сердечные раны на таежных пространствах Сибири, и о возвращении к первой жене и дочери, и о похоронах Ла­ мары.... Читая предысторию героя, все вре­ мя ловишь себя на мысли, что это скорее напоминает газетный очерк на «темы мора­ ли», где ограниченная текстовая площадка и стремление быстро и четко преподнести саму «мораль» заставляют автора посту­ паться многими подробностями, пренебре­ гать мелочами. В романе 3. Богуславской дело не только в дефиците подробностей; вызывает недоумение их весьма странная дозировка. Почему-то при описании сибир­ ской одиссеи героя автор дотошно повест­ вует, фиксирует все случайные встречи-зна­ комства' его с разными людьми, которые затем исчезают и решительно никакой роли ни в романе, ни в судьбе Митина не игра­ ют; ужасающе живописно преподнесен по­ жар, застигнувший героя в тайге, и прочие «компоненты» сибирской экзотики. Но вот что касается других подробностей, связан­ ных с психологией героев, тут явная «недо­ стача». Хотя ведь ясно же: главным в ро­ мане со столь интимным названием — «Близкие», в котором сплошные «треуголь­ ники» и «многоугольники», должны быть именно тайны сердца человеческого, их ду= 150