Сибирские огни, 1986, № 6

творческого освоения, сочетания фрдчкдмь ных первооснов с индивидуальными ^'в'бйст- вами композиторского таланта, мне пред­ ставляется, уже упомянутая «Подгорная», неизъяснимо трогающая чистотой и глу­ биной чувства, не менее популярная и по­ ныне «Махонька», особенно в неподра­ жаемом исполнении солистки Сибирского хора Галины Меркуловой, да и ряд дру­ гих новиковских распевов и переплясов, известных далеко за пределами Сибири и рубежами Родины, нашедших восторжен­ ный прием во многих концертных залах Европы, где гастролировал Андрей Нови­ ков со своим хором и программами. В этом же' народном ключе и ладе создавал композитор и мнбгие свои ори­ гинальные инструментально-вокальные произведения, такие, к примеру, как широ­ ко известная, звучащая часто в эфире и с концертных площадок сюита «Шумят хлеба», некоторые хоровые и сольные песни, вроде «Степи мои Славгородские», где композитор выступает и как автор текста. Разумеется, иногда не без некото­ рой стилизации и переклички с перво- источными народными мотивами, но твор­ чески самостоятельно и вдумчиво дости­ гается в этих песнях органичное слияние мелодии и слова в одно певучее целое: Ой вы. степи мои, 3 Степи славгородские, Вы родимые мои — Хлебородные! Разгуляйтесь, ветры. Разгуляйтесь, ветры быстрые, Унеситесь к милому... Передайте ему, Передайте ему поклон. Пусть врага скорей крушит, Жду его домой... Вслед за старшими композиторами-зем. ляками, собирателями и хранителями на­ родной сибирской песенной традиции, та­ кими, как К. Н. Нечаев, М. И. Невитов, Н. П. Корольков, став организатором и руководителем хоровых коллективов, А. П. Новиков убежденно и настойчиво следовал этому главному направлению советского песенного творчества в выборе песенного репертуара; этого он ждал от авторов текстов для инструментованных им фольк­ лорных мотивов и для своих песенных ме­ лодий. Очевидно, ЭТИМ в большой мере объясня­ ется тот факт, что едва ли не самым, что ли, сродным по духу и голосу соавтором композитора изначально — от военно­ походной «Поднимались седые бураны» и до последней, торжественно звучащей каждый день над Сибирским Ленинским мемориалом песни «Над ІИушей сосны вековые»,— стал Василий Пухначев. Поэт, унаследовавший от своей матери М. П. Пономаревой песенный дар и лад, люби­ тель и знаток всякого рода сибирских запевок и частушек, прибауток и бываль- щин, обладающий далеко не каждому стихотворцу данными чувством и мерой музыкального ритма и слова, позволяющи­ ми ему, что называется, с ходу настраи­ ваться, а то и задавать тон и дух компо­ зиторскому замыслу и звучанию. Как уже сказано, композитор-песенник и сам был одарен достаточно чутким и тон­ ким пониманием поэтического слова, что, между прочим, немало способствовало его 140 пщ§сяннруу „содружеству с близкой "'.ему поэтической средой. <ь-и«есееэб іег Мне всегда слышится и помнится уди­ вительно взаимопроникновенное слияние музыкального и поэтического чувства и мысли как будто очень непритязательной и не такой р к свежей по содержанию, но «полюбившейся до слез» песенки «Любовь», написанной Андреем Новиковым на стихи поэта Ильи Мухачева. В самом деле, ка­ жется, что лишь голосом, напевом и воз­ можно передать эти лирические стихи: Ты споешь нам здесь — Отзовется там, Где так славно цвесть В тишине цветам. Лишь прислушайся. Ты узнаешь —есть У цветов своя И любовь и песнь... Кстати, стоит заметить, что необычайно певучая, ярко образная алтайская лирика Ильи Мухачева почему-то до сих пор поч­ ти не «озвучена» нашими сибирскими ком­ позиторами. Наверно, не совсем скромно ссылаться на собственный опыт нашего содружества, но, как мне кажется, более или менее действенного сближения и взаимопонима­ ния оно достигало именно на почве устно­ поэтического творчества народностей Сиби­ ри. Больше того, на мой взгляд и слух, лучшие вокально-инструментальные про­ изведения А. П. Новикова, созданные им на основе национального музыкального и поэтического фольклора, не только зани­ мают видное место в творчестве компози­ тора, но и представляют значитбльное яв­ ление многонациональной советской музы­ кальной культуры. Имею в виду получив­ шие широкое признание, ■ исполняющиеся с неизменным успехом и сейчас, Алтайские сюиты и кантаты, «Шорские мотивы», к созданию которых я имел непосредственное отношение: поэтическими заставками и репризами в них стали некоторые мои лирические стихи и переводы народных песен, героического эпоса Алтая и Горной Шорин. Яркой эмоциональной выразитель­ ности, мощного полифонического сплава национального колорита и общечеловече­ ских мотивов, как мне слышится и сейчас, композитор достиг в музыке к радиоком­ позиции по шорской героико-эпической поэме «Ай-Толай» («Полнолуние»), вели­ колепно исполненной в свое время народ­ ным артистом РСФСР Н. Ф. Михайловым и оркестром русских народных инструмен­ тов Новосибирского радио, под управле­ нием заслуженного деятеля искусств И. М. Гуляева. Как мне неоднократно призна­ вался А. П. Новиков, одним из его завет­ ных мечтаний и замыслов было создание крупнопланового, героико-эпического, во­ кально-хореографического произведения на основе песен и сказаний народов Сиби­ ри. Вероятно, в огромном и разнообраз­ ном нотно-рукописном архиве композитора найдется еще немало интереснейших, не­ известных нам записей, заготовок и фраг­ ментов такого характера и содержания. Это уже дело не только специалистов-му- зыковедов, исследователей творческого наследия Андрея Порфирьевича Новикова, но и многочисленных его учеников, особен­ но новой поросли талантливых музыкантов из народностей Сибири.