Сибирские огни, 1986, № 6

— Он найдет, он шустрый парень,—подал голос Вязьмикин, рас­ положившийся на стуле между шкафом и сейфом напротив моего сто­ ла. — Найду , я его, Николай Григорьевич, обязательно найду,— горя­ чо заверил Петр.—Если не явится, то к девяти поеду в парк. — У тебя что? —обратился я к Роману. — У меня —гражданин Нудненко, а, может, не Нудненко,— ух­ мыльнулся он.— Во всяком случае, очень подозрительный субъект, ху­ дущий, как Петр, только ростом поменьше, ободранный, а в кармане три тыщи... И так складно все рассказывает, аж сомнения сразу берут, не врет ли? Говорит, освободился недавно, восемь лет отсидел, там и заработал. Спрашиваю, где справка об освобождении, про какую-то Машку верх-тулинскую плетет, у нее, дескать, оставил, а адрес не зна­ ет, говорит, показать может. Правда, есть маленькое несоответствие в его трепе. Сперва Красноярову говорил, что потерял справку, а потом, уже при мне, стал про Машку заливать. — А где он сейчас? —спросил я. — Так Краснояров его в спецприемник повез, как бродягу, до вы­ яснения личности. — Это какой Краснояров? Маленький такой? — заинтересовался Свиркин, очнувшись от размышлений. — Да белый такой, кудрявый, еще мелкими шажками ходит,— пояснил Роман и, пошевелив широкими пальцами вокруг своей коротко стриженной головы, изобразил прическу Красноярова. — Слушайте,—прервал я оперуполномоченных,—давайте по де­ лу говорить. При чем здесь Краснояров? — Если по делу, то придется мне в Верх-Тулу ехать, —безрадост­ но отозвался Роман. Свиркин вдруг подскочил и взмахнул руками, словно собирался взлететь: — Ничего понять не могу! Почему потерпевший в носках!? Роман с едва заметной снисходительностью взглянул на него и хмыкнул: — Сам-то как думаешь? Петр загорелся: — Я так думаю: его мертвого выкинули из машины! — Ну, мудрец,— вновь хмыкнул Вязьмикин,— он же был живой, когда ребята из медвытрезвителя его подняли. — Ладно, пусть не мертвого, а раненого, какая разница?! — Про тапок забыл? — победно глянул на своего молодого кол­ легу Роман.— Скорее всего, потерпевший с поезда за какими-нибудь беляшами побежал, он же в трико был и рубашке, да еще и тапочки — стандартная одежда пассажиров. Кстати, в это время несколько поез­ дов проходило. — Тихо, ребята! — вмешался я.— Петр, если ты считаешь, что погибшего привезли на машине, объясни, почему выбрано такое людное место? Все-таки стоянка такси, вокзал... Не слишком ли рискованно? — Я повернулся к Вязьмикину.—А ты мне скажи, пожалуйста, когда это на привокзальной площади в два часа ночи торговали беляшами? А? Роман задумчиво потеребил ус и ответил: — Может, и не за беляшами, мало ли зачем? Ты сам, Николай, говорил, что у погибшего на пальце белая полоска от перстня, да и денег у него не обнаружено. Натуральный разбой! Представь, выбегает пассажир из поезда. В тапочках, в трико, в рубашонке, в руке гаманок зажал... Видит его какой-нибудь Нудненко-Чудненко и за ним... — ...В том гаманке —три тысячи,—закончил я за него. Свиркин хихикнул. Роман дернул себя за ус и спрятался в тени сейфа. Воспользовавшись его молчанием, Петр вскочил. — Может, погибший левачил? Привез кого-нибудь на вокзал, а тот его и убил, на перстень позарился или на машину. 8