Сибирские огни, 1986, № 5

испортил бормотней своей. Ну, да ничего... Небось простили. В театры, как видно, часто ходите... — Мы и сегодня собираемся,—встрял Володька.—Правда, не в театр, а на концерт. — Что за концерт? — поинтересовался отец. — Да так,—отмахнулся Володька, и Артемий Николаевич снова отметил с обидой, что сын не хочет говорить, думает, что не допрем с матерью. — Песни какие-нибудь? — уточнил отец. — Нет, не песни, батя. Есть такой композитор хороший — Шнит­ ке, Ты едва ли слышал о нем. — Как же не слышал?! — тут же откликнулся Артемий Никола­ евич.— Слышал. Он помолчал и медленно, раздельно добавил? — У него есть чувство пути. У Володьки — он разрезал мясо — нож застыл над тарелкой. — Как ты оказал, батя? — Чувство пути,— небрежно повторил Связкин. Сын округлил глаза и посмотрел не Смокотину. Потом Володька усмехнулся, дорезал мясо и подмигнул отцу. Взгляд его говорил: «Батя! А ты молодец! Знай наших». ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Иван Гаврилович Быков, обрубщик литейного цеха, пришел домой в девять вечера. Через три часа, в полночь, он оставлял свой дом на­ всегда. Оставлял без крика, без объяснений, без дележа имущества. Просторный дом, построенный им' из шлакоблоков, он покидал с облег­ чением узника, выпущенного из тюрьмы. Решение, сначала только брезжущее, а потом постоянно укреплй- ющееся, вызрело в нем, не давало покоя. Последним толчком была смерть Печатникова и разговор с сыном. Сын встретил его у поленницы с березовыми чурками. На пустын­ ной улице, среди молчаливых частных домов его заброшенность слов­ но усиливалась. — Ты чего? — спросил отец.— Поздно уже... Дуй-ка домой. Иван Гаврилович любил сына, но никогда с ним не нежничал. Он обращался с сыном точно так же, как когда-то, в детстве, обращались с ним: строго. Сыт, одет — и ладно. Ему нравилось, когда сын масте­ рил, строгал или работал на огороде, но это была как бы норма пове­ дения. Все похвалы отца сын помнил наперечет. Первый раз — за скворечник, второй раз — за полетевшую авиамодель, и в третий_ за школьную грамоту. Отец откликался на редкие просьбы сына. Так в доме появились магнитофон, игра «Юный химик» и велосипед. Отец считал, что у сына все есть. Не в пример его детству, когда ничего не было. Ну, а раз все есть, значит, и кобениться нечего — учись, слушайся отца с матерью — да и только. Сын слушался, но внутри его шла работа невидимая отцу. Сын Ивана Гавриловича мечтал. Сначала о сапогах-скороходах потом о снегоходе, а сейчас о дельтаплане. Он видел себя в вышине,’ в небе, парящим над домами с черепичными крышами, каждая из ко­ торых была знакома ему. Над крышами, утыканными трубами, антен­ нами и голубями. Когда он пролетит над заводским поселком на дель­ таплане, думалось ему, то его, наконец, заметят и скажут: — Хорош этот Быков-маленький. Тихоня-тихоней, а, вишь чё выду­ мал, куда забрался, залетел. Прежде всего ему хотелось, чтобы его заметил отец, вечно насуп­ ленный и неразговорчивый. Батя! крикнул бы он ему, выплывая из облака.— Я тут в небе 84