Сибирские огни, 1986, № 5

«Все-таки он такой, каким я его и вычислил,—удовлетворенно ре­ шил Утенин,— Не ошибся я в нем: стерва он, выжига. Умеет хватать, прикус хороший...» После Кормушина ораторы говорили о социалистическом сорев­ новании, о браке, о детских площадках, о молодежном общежитии, о заводской столовой, о распределении жилья, о городском транспорте... Всего Утенин уже и не мог припомнить. Речи выступающих для него слились в один привычный ручеек, и только одна струя— выступле­ ние Кормушина — несла для директора завода своеобразие. Это был первый за многие годы грубый публичный удар по нему. Но Утенину и его было довольно. Он знал, как спускают собак. Сде­ лать трудно первый удар, а дальше они посыплются в изобилии, только успевай отворачиваться. Так и случилось. Второй удар нанес Ордынов. Знатный рабочий какие-то две-три секунды словно обдумывал — ему ли предоставлено слово. По залу пробежал привычный шепоток. — У нас любят на заводе слово приоритет,— начал раскатистым басом свое выступление Ордынов.— Слово не русское, а вот прижилось. Зал, заинтересованный, замолчал. Ордынов на этот раз не читал по бумажке. — А потому прижилось,— продолжал Ордынов,— что нам устоять надо было. Доказать миру, что мы тоже не лыком шиты и богаты не одним лесом. Полмира уже купило советские станки. Завод вы­ пускает станки, прессы и землебои, которые с другими не спутаешь. Сибирская марка пробила дорогу на Запад. Но не на весь. Другая половина мира еще не покупает нашу продукцию. Отчего? Зал, внимая, затаился. — Я вам отвечу,— заверил Ордынов с нарастающим волнением.— Потому что мы заботимся о станках, но забыли о другом приорите­ те — о приоритете совести в работе. Теперь что: совесть не в почете? Неправда! Она первой должна быть в ряду заводских забот. Вот и давайте поговорим о ней... о совести. Время сейчас такое. — Куда,—; спрашивал Ордынов у зала,— приводят у нас на заво­ де всех иностранцев, королей да послов, знаменитых актрис и журна­ листов? Сами знаете: на сборку, к нам. Туда, где чисто и просторно. Так вот если в первой декаде приведут, то мы перед гостями шабрим часто то, что уже отшабрили. Видимость создаем. Работы-то нет... Помню, лет пять назад король один к нам пожаловал то ли с седьмой, то ли с восьмой женой... По залу пробежала волна одобрительного смеха. — Король — сволочуга, тиран. Сейчас он сгинул. Мы прекрасно знали, что он у себя перерезал почти всех коммунистов. И вот я, ком­ мунист, перед этим королишкой должен был ваньку валять, мастер­ ство перед ним демонстрировать, когда все сборщики слонялись в поисках работы. Это же испытание для совести, для нашей гордости. Зачем нас испытывать показухой? Мы часто на сборке шутим неве­ село: а что, если какой-нибудь гость дотошный в третий механический попрется или в литейку? Или того хуже: складами заинтересуется, в модельный забежит? — Не забежит, короли не бегают,— заверили из зала,—Да и не пустят: по протоколу не положено. — Вот на это и надеемся,— улыбнулся Ордынов.—А иной раз думаешь: и пусть забежит. Пусть посмотрит на допотопные станки, которые стоят в механических цехах, пусть глотнет литейной пыли, пусть пройдет по нашей африканской кузнице. Тогда может товарищу Утенину совестно станет, и он примется вместе с нашими главными спецами за техническое перевооружение завода. Хватит: отработали на пупу, на горбу, на руках. Довольно ссылаться на военные годы, временные^ трудности и на специфику Сибири. Скажу так: за этой экс­ плуатацией истории и географии скрывается сейчас лень, нераспоря­ дительность и разболтанность. И бессовестность. 58