Сибирские огни, 1986, № 5

восторжествует яснокрыло там, где за рядом ряд, пока, бессчетно множатся могилы, где — полуночной тишины ты ждешь, желая слиться с нею. Глаза закроешь — сны страшны. Откроешь — жизнь еще страшнее. * За перегоном — перегон... Судьба, с ее всевышним благом! В его мозгу — вселенский звон. Тоскливый звон за каждым шагом. И клеть окна. И блеск штыка. И все, что вместе с тем бывает, где жизнь, мрачней, чем облака, тяжелой хмарью проплывает. Теперь он знает: выбран путь. Тухлей похлебка!— крепче'солят. С пути куда-нибудь свернуть ни штык, ни пуля не позволят. Чуть жив! Конвойных не моли. Их юмор — лишних слов не тратит: — Хотел свободы и земли! Смотри, чуть что — двух метров хватит! И— смеха сытого оскал: когда в ответ обронит кто-то: — Земли и воли б не искал — ты б оказался без работы. — Гы... Без работы!.. Я — не ты. Возжайся тут вот с вашим братом! Пораспечатывали рты... Гляди, прикладом припечатам! Печать к печати... Времена! О чем там колокол трезвонит,— Россия вся разделена на тех, кого и тех — кто гонит! Что, неужели вся, и нет иного в том порядке странном, и, даже выползший рассвет, за дальним прячется туманом! Должно быть, так... 4 Быть может, так... Скрипят колеса и дорога. И зарешеченный барак, где все измызганно-убого. И цепи — тяжелее гирь, Снег в сентябре... Лиха погода! Спросил: — Какое ж время года! Ему ответили: — Сибирь. — Сибирь!.. Так вот какая ты! По кратковременному лету, рассыпав щедрые цветы, спешишь к темнеющему свету. Нет, полутемной жизни скрип не будет здесь звучать убого! ...Искал я: где же он погиб! Но мест таких в Сибири много. ГЛАВА ВТОРАЯ * Г ' • . Болота и степи. Тайга и молчание скал. Сиянья полярные. Льдов перестрелка и залпы. «Кавказ подо мною...» — однажды поэт написал. «Сибирь подо мною...»! — он так никогда не сказал бы. Лишь летнему солнцу под силу Сибирь оглядеть. А к северу, дальше, как этим краям ни обидно, тепла достается всего-то, быть может, на треть. Осеннего ж солнца с полярных широт и не видно. Его, словно мяч, отгоняет жестокий буран. Зверея, безжалостно хлещет слепящая 8ьюга. А звезды, взглянувшие вдруг в ледяной океан, невольные робость и дрожь пробирают с испуга. Сибирь... в ней следы кочевых и времен, и племен. Долины, в которых простор ледниками отглажен. И вечная память, где много достойных имен. Скалистая чаша Байкала для тех, кто отважен. Отметины заступов тяжких, колодок, цепей опального мужа, опального сына ли, брата!..