Сибирские огни, 1986, № 5

Печатников еле заметно улыбнулся толстяку и стал потихоньку сверху донизу, обозревать редкостную внешность. Он задержал взгляд » Животе верзилы, кик бы дивясь тому, что такой фитдтитески, бодь- шой живот вообще мог вырасти у человека. И тут, к его удивлению, Глстяк заколыхался и направился к Келлеру. Гельмут рядом с ним выглядел как статуэтка на фоне бетонной колонны. Печатников не понял что толстяк сказал Келлеру, но понял, что Келлеру сказанное не понравилось. Тень злости пробежала по его лицу. Келлер быстро что- то ответил толстяку, и тот сразу же, не задерживаясь, медленно, слов­ но кузов, развернул свое тело и вышел из холла. — Вы знаете, кто был это? — спросил Келлер. — Знаю,— поспешно ответил Печатников.—Матиас Фрост. Он что, пугал вас? — Нет, уже не пугал. Он сдавался. — И что же вы? _ Я не принял сдачи,— засмеялся облегченно и не без злорадства Келлер. —Я пленных не беру. Пленные плохо работают. «По-моему, он ему смертный приговор подписал. Ну и поделом. Нам Келлер нужен. Пусть монопольно зарабатывает марки, прод­ вигая на рынки наши машины. Он теперь будет до конца служить верой и правдой. Точнее, пока дело его будет прибыльное. А уж я постараюсь со своими мальчиками, чтобы наши машины устраивали Келлера». Адвокаты и судьи уже вытаскивали совершенно одинаковые, только с разноцветными лацканами мантии. Черные лацканы «проходили» в немецких судах по гражданским делам, белые по уголовным. Адво­ каты, ведущие патентные дела, облачались в мантии с сиреневыми лацканами. Качество лацканов тоже было определенным. Бархатные лацканы принадлежали специалистам высшего ранга, суконные —начинающим. Печатников облегченно вздохнул, когда увидел, что у адвоката, нанято­ го Келлером — сиреневые бархатные. Удивительно, но и в мантии их адвокат был так же бесстрастен, невыразителен и безлик, как и в но­ веньком желто-вельветовом костюме. «Чурка какая-то»,^—чертыхнулся Печатников. Но чурка, оказывает­ ся, слышал лучше, чем он и Келлер. — Нас приглашают,—сказал адвокат, и они прошли в зал. Вернее в большую и гораздо менее уютную, чем холл, комнату с длинным и мас­ сивным столом для президиума суда и двумя кафедрами, обращенными к суду. Для публики отводилось только десять стульев. Но и их оказа­ лось много. Вся публика состояла из одного Печатникова. И он, больше всего причастный к разбираемому делу, не имел права обращаться к суду. Так же, как и противоборствующие стороны не имели права переходить за линию кафедр. Они могли только подать бумагу. Судья сразу обратился к «публике»: ■— Мы постараемся миром и побыстрее закончить дело, господин Печатников, чтобы вам не приходилось часто ездить из Сибири к нам в Мюнхен. Мы знаем,— с удовольствием заверил судья,— как далека от нас Сибирь. Судья был пожилой и, как предположил Печатников, из недобитых. Он источал доброжелательство. Суд шел три часа. Вначале судья напомнил, не без юмора, что раз­ витие событий могло быть и таким, когда к услугам суда не прибегают. Россия предлагала фирме «Траумвельт» продавать свои землебои, но только в те страны, в которых не запатентованы машины СССР и не проданы лицензии на производство землебоев. Фирма отказалась и, «на мой взгляд,—добавил судья,—весьма поспешно. Как показывает опыт, мир предпочтительнее войны. В том числе и мой личный опыт. . Я старый солдат». — Да,— выступил адвокат Фроста, утомленный блондин лет тридцати.—Мы отказались от предложения русских, но, господин судья, у нас были на то веские основания. 32