Сибирские огни, 1986, № 5

ела маленькую трапециевидную баночку с яркой наклейкой и объя­ вила: — Сегодня, ребята, я вас побалую икрой.... — Откуда это? —не удержался и напряженно спросил Богослов­ ский. — Что — откуда?! — не поняла Костромина. — Да вот икра,— стушевался Богословский.— В последний раз ел бутерброд с икрой на юбилее завода. В магазинах, вроде бы, ее нет. — Абрам! Наивный вы человек. Икра, конечно, из-под полы. Си- ликозница одна принесла мне в благодарность. — В благодарность?.. — Ну да. Обычно врачам тащат цветы и конфеты. Я сказала: врач цветы не ест, беру только икрой. С расчетом, что уж икры-то никто из больных в нашем городе не достанет сейчас. Не тут-то было. Достала. Что остается делать? Съесть. И сегодня, потому что Костя с утра на­ мекает на какие-то тайны. Раскрывать тайны лучше под икру, чем под винегрет. Не так ли? Окорок,— словно отчитывалась далее Костроми­ на,— купила в Доме ученых, колбасу дали в столе , заказов, конфеты привезла с симпозиума, а грибы, помидоры, огурцы и... сына — вырас­ тила и заготовила сама. Вот все секреты это'го стола, Абрам... Стола, но не этого дома,— многозначительно добавила она, отправляясь на кухню. «Что меня сегодня тянет на бестактности? — размышлял Богослов­ ский.—Чего я все лезу со своими вопросами? Сейчас порядочные и непорядочные достают, договариваются, оказывают услуги друг другу. Зачем Вера Вениаминовна нагородила на столе еды на роту? Анекдот уже ходит о двух проблемах советского человека: где достать и как похудеть? Деньги люди тратят так, будто у всех неограниченные сбере­ жения. У нас полцеха перед зарплатой стреляют трешки, а когда в прошлом году выделили два «модных» мотоцикла, то на следующий день на них претендовало уже почти сто человек. В том числе и стре­ ляющие трешки. Как так? Я старший мастер, почти всегда с премией зарабатываю триста рублей, не меньше, не бедствую, не шикую, не пью, живу один, алиментов не плачу, слава богу, но сбережений не имею. А долги есть. Черт знает что...» Абрам вспомнил Клавку, ее прощальный выкрик о деньгах, и поду­ мал, что достаток не приносит ей радости. Кому же приносит? Он знал немало семей с дачами и машинами, которые расползались от ревности, равнодушия, душевного предательства, пьянства и скопидомства. На память приходили и другие вполне благополучные семьи, но на весах своих рассуждений Богословский почему-то их не хотел учитывать. Его мировоззрение не нарушалось, а укреплялось, если он видел разрушаю­ щую силу достатка, вещей, денег. Он не просто уважал — любил тех, кто зевал, когда речь заходила о модных джинсах, дубленках или японских магнитофонах. К ним относился и Костя Костромин, но на даче, в присутствии Веры Вениаминовны, окруженный заботой, хоро­ шими вещами, его блестящий друг отдалялся от него. «Зря я сюда приехал»,—еще раз решил Богословский, посмотрел в окно и увидел, что по зеленой траве не затоптанной дорожки, освещен­ ная яркими, но уже мирными осенними лучами, идет Калганова. Кроме солнца, ее освещало еще волнение. Его выдавала походка — стремительная, нервная — правая рука, слишком крепко обхватившая большой пакет, выражение лица — строг.ое , трепетное и ждущее. «Пронзи меня молния! — восхитился Богословский.— Она же кра­ сивая женщина. Почему я только сейчас разглядел ее?» Абрам от восхищения и почтительности, вызванными красотой, приподнялся в кресле и уставился на Калганову с таким откровенным интересом, что это остановило Веру Вениаминовну на пороге комнаты. Она перевела взгляд с Богословского на окно, увидела Леночку и мгновенно вычислила причину восторженности Абрама. Богословский закинул ногу на ногу, провалился в кресло и по воз- 20