Сибирские огни, 1986, № 5

Теплом п светом залитая, Она под ветрами плывет... О том, что нива — золотая. Узнал я в тот суровый год,' Когда в селе, в любой избушке. Нам не оставила война Ни хлеба черного краюшки. Ни завалящего зерна... Эти строки —из стихотворения «Золо­ тая нива». Интересно решает тему военного детст­ ва поэт в стихотворениях «Печь — лежан­ к а— гудела...», «Угольки», «Керосиновая лампа», «Соловьи», «Сквозил февраль­ ский день», «Лето», «Руки». Обращаясь в стихотворении ' «Поляны детства» к, своим сверстникам, Владимир Балачан восклицает: Давайте возвращаться иногда К родным полянам собственного детства... Военные суровые года — От памяти нам никуда не деться — И жизнь, и смерть, и радость, и беда В то время проживали по соседству... То, ставшее уже историей, время видит­ ся и в стихотворении «Гармонь», в кото­ ром всем колхозом после войны покупают гармонь сельскому гармонисту Ивану Ра- зинкину, и приходят в клуб бабы, «кто поплясать, а кто —поплакать...»; присутст­ вует это время в стихотворении «Зеленая рубаха», когда мать лирического героя ПОЭТа Ш ь е т «И З ОТЦОВСКОЙ ПРОСТОЙ ГИМт настерки сыновьям рубаху и штаны...» В легкие тона деревенского юмора ок­ рашены многие стихи раздела «Зима... в апреле». С доброй улыбкой восприни­ маются стихотворения «Бог», «На лугах при луне», «Так и порешим», «Невеста», «Говорит жена»,. «Олег и Анна». Да и остальные стихи этого раздела прониза­ ны светлым лучом доброго юмора, кото­ рым издавна была богата русская земля. А где юмор, там и сказки, и В. Балачан признается; Я много слышал сказок в детстве. Читал их про себя и вслух. От развивающихся действий Всегда захватывало дух. Интересно, с улыбкой и с большим под­ текстом воспринимаются стихи-сказки поэ­ та («Сказка», «Быль о мужике», «Сестри­ ца Аленушка и братец Иванушка», «Золо­ тая рыбка»). И все же, несмотря на богатое разнооб­ разие серьезных стихов-раздумий, юмо­ ристических и лирических строк, поэт ос­ тается верным чувству долга перед род­ ной землей: Я — космонавт. Моя орбита — пашня. II мой корабль — Мой трактор «Беларусь».» Анатолий СОРОКИН И. Ростовцева. Николай Заболоцкий. Опыт художественного познания. М„ «Сов­ ременник», 1984. Сегодня, когда со дня смерти Николая Заболоцкого минуло почти три десятиле­ тия, вряд ли кто усомнится в том, что его поэзия нужна самому широкому кругу читателей. Дважды за последние годы из­ дано, причем немалым тиражом, собра­ ние его сочинений, где достаточно полно представлены не только стихотворения и поэмы, но и мемуарно-эпистолярная про­ за. Вышел и ряд книг о нем. Неуклонный рост интереса к поэту оче­ виден. Но каковы его внутренние причины? Критическое исследование И. Ростовцевой тем прежде всего и располагает к себе, что дает возможность ответить на этот вопрос пусть прямо, кажется, ею не сформулиро­ ванный, но так или иначе присутствующий в подтексте многих ее размышлений и со­ поставлений. Вопрос тем более важный, что, как подчеркивает критик, «выработка «точки зрения» на такого сложного и свое­ образного поэта, каким является Заболоц­ кий... необходима для понимания завтраш­ них путей искусства». Да, Заболоцкий эти пути прокладывал. И не только в тех своих произведениях, которые принесли ему наибольшую извест­ ность и составили основной фонд его лири­ ки, но и в других, им предшествовавших, вплоть до самых ранних. Даже «Столбцы», как ни заметна здесь общая противо­ речивость авторского мироощущения и стилевая взвинченность, были все-таки не данью авангардистскому формотвор­ честву и эпатажу, как представлялось кри­ тике тех лет, а трудным, не свободным от крайностей и издержек опытом освоения реальной действительности, поиском новых источников поэтического. С определенными оговорками и уточнениями то же самое можно сказать и о натурфилософских поэмах и стихотворениях Заболоцкого 30-х годов, долгое время остававшихся по- настоящему не прочитанными. Наступила пора, когда отношение к ним заметно ме­ няется. Примечательно, что новаторство Заболоц- ского, одним из первых в советской поэзии обратившегося к теме взаимоотношений человека и природы в ее философском аспекте, а в чем-то и предвосхитившего ее трактовку в наши дни, не свелось к‘ пере­ певу популярных естественнонаучных кон­ цепций своего времени, иными словами — к просветительству в поэзии. Пафос многих произведений Заболоцкого 30-х годов, их образная система свидетельствуют, к при­ меру, о глубоком его интересе к кругу йдей Циолковского, но, как справедливо пишет автор книги, подготовлен он был самим «характером мышления поэта». Поэтическое мышление Заболоцкого и является главным предметом книги, по отношению к которому все остальное,— конкретные биографические подробности или перипетии взаимоотношений с литера­ торами-современниками,— служит лишь необходимым подспорьем. Не отказываясь от хронологической последовательности, критик отдает предпочтение более свобод­ ному способу изложения, что вполне отве­ чает задаче — представить творческий путь поэта в его единстве и внутренней целост­ ности, а не просто, положим, под знаком противопоставления позднего Заболоц­ кого — раннему. С этой точки зрения, удачны многие страницы книги И. Ростовцевой, где речь 175