Сибирские огни, 1986, № 5

Я помню, как Валентин Мерзликин вое- хищался, читая повесть А. Макаренко «Флаги на башнях» — книга только посту­ пила в нашу библиотеку, он буквально заражал нас содержанием этой повести. Помню, как Саша Маевский настоятельно рекомендовал нам прочесть исторический роман «Великий Моурави», и мы читали его сообща — Вася Шукшин, Борис Сте­ панов, Леонид Ермаков и я. Зачитывали до дыр морские рассказы К. Станюковича, а по книге В. Ажаева «Далеко от Москвы» и одноименному кинофильму даже устрои­ ли диспут...» Одной из любимых книг Шукшина в эту пору был роман Джека Лондона «Мартин Иден». Не потому ли, что герой его, про­ стой моряк, становится писателем?.. Василий Шукшин посещал, как известно, Морскую библиотеку. Обслуживала она в основном офицеров и мичманов, отчего в обиходе и называлась «офицерской». Матросу, чтобы записаться туда, требо­ валось ходатайство-гарантия командира части. Шукшин обратился за таким хода­ тайством к Валентину Мерзликину, испол­ нявшему в то время обязанности секретаря комитета ВЛКСМ части, и тот помог полу­ чить его. Многие из матросов собирались после службы учиться, и Шукшин в том числе. Владимир Жупына, спавший на соседней с ним койке и несший вахту в одной радио­ рубке, вспоминает: «Он все время мечтал об учебе. Речи о конкретном направлении в учебе между нами не велось, но, в общем, разговор был, и не однажды. Я ему рассказывал о не­ состоявшемся поступлении в Херсонский моррыбтехникум, он мне о своих мечтах стать учителем». Полно, учителем ли? Вряд ли Шукшин тут был до конца откровенен. А может, сам еще не поверил в свою дерзкую мечту, считал ее слишком несбыточной, чтобы говорить о ней вслух? Но такая мечта была. Мерзликин за­ помнил, как однажды его подвахтенный, «алтайский мужичок» Шукшин признался, что в Москве была у него попытка посту­ пить учиться «на писателя или актера». Это с семью классами-то!.. Некоторые матросы, в том числе Вален­ тин Мерзликин и Саша Маевский, учились в девятом классе вечерней школы рабочей молодежи № 1 города Севастополя. Оба собирались после демобилизации поступать в вузы. Но закончить десятилетку удалось лишь Мерзликину. Маевский простудился и, пролежав полтора месяца в госпитале, вынужден был оставить учебу. Его учеб­ ники перешли к Шукшину, который зани­ мался самостоятельно. По воспоминаниям Мерзликина, ему помогали старшины 1-й статьи Григорьев и Калиткин, немного Саша Маевский, особенно по математике и физике. «Историю и литературу,— пишет Мерзли­ кин,— он знал, пожалуй, лучше нас». Учиться в вечерней школе разрешалось, по положению, лишь отличникам боевой и политической подготовки. Предваритель­ ные рекомендации им давал комитет ком­ сомола части. Валентин Мерзликин пред­ ложил и Шукшину поступить в восьмой 162 класс вечерней школы, в которой учился сам, но «он отказался, сказал, что это его не устраивает, это ведь целых три года, я экстерном сдам раньше». А теперь мы подошли, пожалуй, к самому главному и интересному. «Шукшин,— вспоминает Шмаков,— мно­ го писал писем, а вот точно ли это были письма, не могу сказать». Много лет спустя Мерзликин так развеял эти сомнения бывшего отделенного коман­ дира. «Не обижайся, дружище, я тебя считал и считаю отличным товарищем, но в чем-то ты ему (Шукшину.— В. Г.), может быть, не показался, а может быть, сказалась разница в «чинах и рангах». Мы же в то время были однодумцами и единоверцами: все трое хотели учиться и учились, все пытались писать, все стремились понять и осмыслить жизнь...» Маленькое пояснение: трое однодумцев — это Мерзликин, Маевский и Шукшин. Да, они «все пытались писать». О себе Вален­ тин Александрович распространяться не захотел. («Пишу много, но ничего не пуб­ ликую. Это все только для души».) О Маевском же сообщил, что тот писал стихи под Есенина, которого обожал. Одно из стихотворений, «Другу В.», по мнению Мерзликина, посвящено Шукшину. Позже он написал даже «роман о жизни кон­ структоров, который возил, по словам его жены, в 1967 году в Москву к Василию Макаровичу. Шукшин роман крепко раскри­ тиковал, Маевский... по возвращении домой, почувствовав обострение болезни, сжег его». Он умер в мае 1969 года. Бумаги дру­ га, в том числе и его стихи, находятся те­ перь у Мерзликина. Почитаем дальше письмо Мерзликина Шмакову: «Ни от Сашки, ни от меня у не­ го не было секретов. Мы знали тогда очень многое, чего многие из нас не знали. Не знали, что он... пишет. Что он мечтает стать писателем и актером... Наконец, о том, что он разучивает Гамлета, принца Датского... Он писал... и читал мне свои три первых рассказа: «И разыгрались же ко­ ни в поле», «Двое в телеге», а третий как назывался, я уж не помню. Прежде чем они были опубликованы, прошло семь лет. Первые два я узнал не по названиям, а по сюжетам. А третий... я только помню, что речь шла о каком-то пьянчуге, который целый день толок то ли лен, то ли коноплю за ведро водки. Язык был страшный, сплошной вульгаризм. Эту сцену, но только сильно переработанную, я встречал у него в романе «Я пришел дать вам волю». И далее: «Эти рассказы показались мне чрезвы­ чайно интересными. Я уже тогда почув­ ствовал, что в литературе Вася разбирает­ ся лучше меня и вообще замахивается на большее, чем, скажем, публикация в на­ шей флотской газете. Меня смутило то, что рассказы были написаны как-то уж очень просто, изобиловали простонарод­ ными словами. А я тогда увлекался про­ зой русских классиков. «Ты думаешь, что их напечатают?» — усомнился я,— «Обя­ зательно напечатают»,— твердо сказал Шукшин». .