Сибирские огни, 1986, № 5

— Вьткадороа,— подсказывает Горычев. — Правильно, Быкадоров. Посмотрите, что там и как, только, по­ жалуйста, ничего не трогайте... Горычеву невдомек, отчего это Быкадорову вздумалось строить зимовье, когда совсем неподалеку заброшенная деревушка — отремон­ тировал избу, которая получше, и живи себе хоть круглый год, такое место! А можно и не ремонтировать, в крайнем случае, и так сойдет. Горычев видел уже одно зимовье на прошлой стоянке. Это была низ­ кая обомшелая избенка с плоской крышей, крытой дерниной, и кро­ шечным оконцем. Внутри во всю ширину нары, на них клочки пере­ превшего сена и какое-то сбитое, скомканное тряпье, давно уже не согреваемое человеческим теплом. Железная печь-бочка, к стене при­ бит фанерный ящик с полкой посередине, в нем грязные склянки, просыпанная крупа, серая спекшаяся соль-лизунец грязным комком; под этим «шкафчиком» к стене приспособлена полка-столик, рядом чурка для сидения. Под нарами ржавый топор без топорища, моток проволоки, обрывки сетей. Затхлость, грязь, промозглая сырость. Го­ рычев представил себе, как неприхотливый охотник, которому это зимовье принадлежит, ютится здесь неделями, спасаясь от стужи, воз­ вращается каждый вечер после обхода своих капканов и ловушек, и как ему на этих нарах засыпать под треск мороза или завывание пурги. Впрочем, если натопить, тепло, вон какой потолок низкий. Горычев помнит, с каким ощущением он осматривал то зимовье: легкая брезгливость и какое-то отстраненное любопытство. Будто в комиссионке, где носильные веши. Он даже избегал к чему-то при­ трагиваться. Поглядим, что же там у Быкадорова за зимовье. ...Начать с того, что зимовья этого ниоткуда не видно — ни с моря, ни с речки. Горычев случайно набредает на тропинку и , идет по ней к лесу, не зная, куда она приведет. Здесь тоже кедры — зрелые, рас­ кидистые, а ближе к склону пихты, такие стройные, остроконечные, симметричные со всех сторон, что кажутся синтетическими, у таких только Новый год встречать, они прекрасны без всяких украшений. И вдруг открывается ровнехонькая поляна размером, ну скажем, с баскетбольную площадку, и посреди нее стоит медовой желтизны изба с высокой двускатной крышей. Сруб, как видно, проолифен и по­ тому не потемнел. Крыша, правда, крыта толём-рубероидом, но акку­ ратно, с рейками на стыках. Нормальной величины окна, без ставен. Небольшие сени. Рядом сараюшка. Верстак со стружками в щелях; кажется, только вчера по нему гулял рубанок. На склоне коптильня: две бочки без днищ, поставленные одна на другую, снизу подведена длинная труба, а вон внизу и печка. Хорошая коптильня, для холодно­ го копчения. Хозяйственный Горычев от всего увиденного приходит в возбуждение. А главное — место, место как выбрано! Тут тебе и лес, и кедровый орех, и вода рядом, и до моря рукой подать, и укрыто от ветров и постороннего глаза. Ну, Быкадоров!.. Если у него на охот­ ничьей заимке такой кайф, то что же тогда в его штаб-квартире в Крас­ ном Порту? Небось ковры кругом, хрусталь, японская стереосистема... А что, он мужик хваткий, судя по всему, ничего мимо него не проходит. Весной берет элеутерококк, летом — лосося, икру, осенью — кедровый орех, зимой охотится —мясо, пушнина. И все побережье у них, у мест­ ных, давно поделено, каждому своя речка, свое зимовье, свои охотничьи путики с капканами и ловушками. Юрген рассказывал. А он, Горычев, опоздал, ему уже сюда не втиснуться, даже если бы и ' решился когда-нибудь променять свое остепененное существование на такую вот энергичную, жилистую, рационально-осмысленную жизнь горожанина-промысловика... Ха-ха: «Меняю трехкомнатную квартиру в Новосибирске на жил­ площадь в Красном Порту Храбровского края». Меняю диплом катэ- эна на членскую книжку кооператора. Меняю жену на медведицу... Горычев идет напрямик поймой, продирается сквозь траву, которая местами ему по грудь, проваливается между кочек, чертыхается. До 113