Сибирские огни, 1986, № 4

вает голову рыбины коленями, Горычев садится верхом на хвост. И вот тут-то, очнувшись от шока, рыбина начинает биться, да так сильно, что Горычев ойкает и упирается в нее ладонями, смягчая удары. — Нож у тебя под левым коленом,— напоминает Юрген. Горычев посовывается вперед, наставляет нож в основание приплюснутой головы и бьет ладонью по рукоятке. Нож не входит. Горычев дважды или трижды меняет место — результат тот же. Отведя багорчик, Юрген раз­ ворачивает рыбину набок, берет из рук Горычева нож и всаживает его между передними плавниками в белое брюхо. Рыбина мощно бьется всем телом, а Юрген поворачивает клинок, нащупывая сердце, расширяет порез вверх и вниз. Рыбина уже не бьется, а содрогается. Из пореза со­ чится черная кровь. Горычев гребет обратно. — Ух, тайменище! Здоро-о-ов! — качает головой Юрген.— Я таких на промысловом лове не видел! — Он мне хвостом так поддал, что я подумал — все, без потомства останусь... У берега они соскакивают, относят лодку с рыбиной подальше от во­ ды, в густую росистую траву, и только тогда Юрген выдергивает багор­ чик. Минуту назад таймень был для них смертным врагом, которого они убивали, теперь же, когда все кончилось и он стал их добычей, они пре­ исполнились к нему добрыми чувствами. — Во чушка! —Юрген хлопает лежащую на боку рыбину ладонью, и звук такой, словно он в бане шлепает толстяка по брюху. Горычев смеется —обида его уже прошла. — Нет, но как он мне врезал! Как мае-гири в каратэ. Аж в глазах потемнело', в ушах зазвенело. Я другому удивляюсь,— говорит Юрген,— как он в нашу трех- персточку угодил? Чем он там зацепился? Наверно, жаберной крыш­ кой. Ладно, что не запутался —всю сеть изорвал бы. Да, но что мы шефу скажем? Высечет он нас за браконьерство, еще и выбросить заставит... Юрген загадочно усмехается: Не знаешь ты шефа... Только до завтрака ничего ему не говори, он натощак сердитый. Тут Горычев спохватывается, что завтрака-то еще нет, шеф не кор­ млен, и торопится на свое рабочее место. Шеф уже закончил утреннюю зарядку и совершает омовение Чай­ ник наполовину пуст и снят с огня — как всегда, шеф долил горячей во­ дой рукомойник. Моется он тщательно, как хирург перед операцией, мы­ лит руки до локтя и лицо, и шею, трет щеточкой под ногтями. Горычев варит кашу, на этот раз молочную рисовую, придавив камнем крышку, чтобы сохранить пар, а шеф нетерпеливо топчется поодаль. Его долговязая сутулая фигура неизменно оказывается в поле зрения Горы­ чева, взгляд, кажется, готов посредством теликенеза приподнять крышку и заглянуть в кастрюлю —дескать, ну скоро там? Ѵ Т И 1 Ы 1 и с л . 90