Сибирские огни, 1986, № 4

от свободной стихии, затем, решившись наконец, чуть вильнула влево... Справа в речку впадает ручей с ледяной родниковой водой, и это очень кстати, потому, что речную воду, хоть она чиста и прозрачна, не хуже родниковой, пить не рекомендуется: на дне там и сям, в береговых кустарниках, на галечниковых отмелях гниют и догнивают горбыли, отдельные особи отнерестившейся горбуши — над речкой местами смрад стоит. На правом берегу родника, на высокой над­ пойменной террасе, среди редких берез разбит лагерь —три палат­ ки, самодельный стол со скамьями по бокам, кострище. В густой вы­ сокой траве промяты тропинки к ручью и морю. Неумолчный плеск ручья, несмолкаемый шум прибоя. А поднимись на сопку и пройди с километр на запад —ничего уже не слышно, девственная тайга кругом, медвежьи следы, кабаньи порыти, трубные клики маралов. Уникальное сочетание тайги и моря. Полное безлюдье, море пус­ тынно до самого горизонта, лишь в определенные часы высоко-высоко в небе с едва уловимым гудом проплывает серебристый крестик рей­ сового самолета. Заказник. Погранзона. Туристам и прочей праздноша­ тающейся публике хода нет. Райский уголок! Однако даже самые рай­ ские уголки нашей планеты имеют геологическое строение, которое необходимо изучать. Раннее утро, солнце невысоко над морем, роса еще не обсохла. Горит костер, над огнем висит чайник. Где же повар? Не видно что-то. Ага, вон он, на берегу моря, у песчаного намыва скоблит кастрюлю. Остальные, небось, спят еще. Нет, вон второй виден, медленно переплы­ вает речку в резиновой лодке, перебираясь руками за веревку, протяну­ тую от берега к берегу, и навалившись на борт... Да это вовсе не веревка, он сеть проверяет! А вон еще один. Согнувшись, выбрался из палатки, отошел на три шага... пур ля пти, как говорят французы. Все в порядке, действующие лица почти все на местах, можно на­ чинать. Поехали! Сидя на корточках, Горычев с остервенением скоблит пригоревшую овсянку, любимое блюдо шёфа. Он скребет ее ножом, берет на тряпочку песок и трет, трет, трет, потом снова скребет и снова трет. В такт размеренным этим движениям губы его время от времени шепчут бран­ ные слова. Вчера за ужином шеф отчитал его за то, что вместо девяти ложек сухого молока он положил в кашу семь,— непостижимо, как мож­ но на вкус различать такие тонкости. Не прерывая своего занятия, Горычев время от времени погляды­ вает в ту сторону, где, скрытый береговой излучиной, проверяет сеть Юрген. Сейчас он с удовольствием поменялся бы с ним ролями, хотя выпутывать в ледяной воде полудохлых осклизлых горбылей, замо­ тавшихся своими зубастыми клювами, удовольствие небольшое. Горычев неплохо готовит, не любит только мыть посуду, Юрген тоже неплохо готовит, но без энтузиазма, а мыть посуду совсем не любит, зато удачли­ во охотится и рыбачит, что Горычеву удается хуже. Это и определяет их обязанности в отряде. Сеть, а точнее, дырявую сетчонку-трехперстку высотой меньше метра, начали ставить недавно, после того, как шеф в первый день за­ стрелил из подводного ружья двух подростковых камбал размером с женскую ладонь, во второй — одноглазого от старости гольца в некро­ тических пятнах, а в третий день ничего не добыл, напротив, потерял гарпун и перемерз до посинения. Когда вечером Юрген вернулся из маршрута, Горычев намекнул, что гидрокостюм уже небось высох, дес­ кать, хорошо бы ему, Юргену, тоже поохотиться в подводном царстве, на что умудренный опытом Юрген ответил, что после шефовых заплывов надо неделю, чтобы рыба успокоилась. Сеть поставили, как водится, вечером, утром в ней оказалось около десятка горбылей, две средних кунджи килограмма по полтора и тощий прогонистый таймешонок. Таймешонка Юрген хотел отпустить, окунул его в воду и разжал пальцы, но тот вяло перевернулся кверху брюхом, 87