Сибирские огни, 1986, № 4

— А сдача, Вячеслав Михайлович? —спросил вежливо Связкин. — Пока нет мелочи. Жди. Ждать у окошка, когда хотелось выпить пива, да еще под толчки жаждущих мужиков, было невыносимо. — Что, мелочи нет? —хохотнул Бык, когда Связкин составил круж­ ки с пивом на подоконник.—К-хе! Вячеслав Михайлович сдачу не лю­ бит. С другой стороны, это как бы аванс для него. Если не будешь настаивать на сдаче, то что-то и погорячей можешь получить. Психолог! Любит иметь дело сразу, без взаимных расчетов. Широкая душа у него, тварюги... Ладно. Давай пиво разбавим, а то густое больно. Иван отвернул пиджак и, не вынимая бутылку из бокового карма­ на, налил, как из плеча, водки в кружку с пивом, стоящую перед Связ- киным. — Не буду ершиться,—отказался Артемий Николаевич. — Будешь,—заверил Бык непререкаемо.— Раз пришел сюда — будешь. — Но нельзя же... И под штраф угодить можно. — Нельзя. Можно,—отвечая сразу на все вопросы, сказал Иван.— Но нельзя и сдачу не отдавать, а психолог не отдает. — Да я с него сейчас всю сдачу выжму,— раскипятился Связкин. — Сиди! Сдачу отдаст, а потом выгонит. Перепил, скажет. А не попросишь —поговоришь. Здесь сидеть можно. — Шумно,—осуждающе заметил Связкин. — И ладно, что шумно,—одобрил обрубщик.—Вроде бы и не один —с народом. Так что пей. Связкин выпил. Сосед ему что-то говорил, но Артемий Николаевич слушал его вполуха. — Не слушаешь,—с трудом, едва пробиваясь сквозь табачный дым, донеслись до него слова обиженного Быка,—Никто никого не слушает. Что за время?!. Каждый отзывается на одни свои болячки. У тебя тоже небось сердце попискивает? А?! Давай выкладывай. Я те­ перь и слушаю, и прислушиваюсь. Научили одни мужики хорошие. Поздно, правда... Но стал большой охотник до чужих бед и до чужих рассказов. Всех слушаю... Не стесняйся — распахивайся. Тимка как будто ждал приглашения Быка. Не забывая ни одной детали, он рассказал ему, как был наказан и унижен, как потерял сегод­ ня друга, как ему тяжко идти домой и как ему не хочется увольняться с завода, отбарабанив на нем всю жизнь, но, как видно, придется увольняться, потому что униженный зуборез Связкин не может быть «профессором», а он горбом и вот это башкой (Тимка постучал пивной кружкой по лбу и допил ёрш) заработал к себе в цехе такое уважение. — Точно, —не очень впопад, но Связкина это вполне устроило, поддержал обрубщик.—Они думают, что нам только деньги нужны. А мы без уважения жить и работать не хотим. Я денег домой натаскал. Но хрена ли с них толку? Как колотился в грязи, так и колочусь. Что мне эти ковры дома? Я интереснее жить хочу. Я, может, не на одну обрубку гожусь. — Да,—уже густеющим голосом выкрикнул Связкин.—Мы на сда­ чу наплюем. Мы зарабатывать умеем. Мне сам ПНП разовый наряд вы­ писывает. Я, зуборез, специально для него на токарном станке работаю. К токарю не пришел. Ко мне пришел. Э-ххх... — Кто такой ПНП? —спросил обрубщик, — Печатников. Главный конструктор. Знаешь? — Знаю, видал,—подтвердил Быков,—Длинный... — Это в нем не главное, —хмыкнул Связкин и икнул. — Главное, что он умный. Самый умный на заводе. — Вот и давай за ум,—предложил Быков. Давай, заорал Связкин. Горькая веселость поднималась в нем. Захотим, мы с тобой тыщу пропьем. У меня на книжке семь тысяч лежит. Я завтра сниму тысячу и переведу ее в фонд мира или детдому подарю. 70